Как утреннее солнце - [8]
К этому времени на дороге собралась толпа зевак. Всем хотелось слышать рассказ мистера Перкинса в подробностях. Из толпы доносились бормотание, глухие реплики и проклятия по поводу платежной ведомости и смерти Зеке, к которому, как оказалось, все здесь хорошо относились.
Хэпуорт обернулся к толпе:
– Эй, вы! Нечего тут стоять без дела! Отнесите убитых к гробовщику. Городские власти оплатят похороны. У Зеке нет родственников.
Джейс поднял глаза на Келли.
– Вам бы лучше отвернуться, мисс Саутгейт. Мистер Джонсон не совсем одет, и, потом, у него ужасная рана. Боже, я чуть в обморок не упал, когда это увидел.
Он театрально прижал руку к груди, и кто-то из зевак громко засмеялся.
Келли закусила губу. Если в Балтиморе это считается хорошим тоном, они там, наверное, воспитывают трусливых сосунков. Сама мысль о том, что отец потратил столько денег, чтобы заполучить это бледное подобие мужчины, показалась ей унизительной.
– Мне приходилось видеть кровь, мистер Перкинс. И вид этого человека меня не смутит, если только он не раздет догола.
Он окинул ее восхищенным взглядом.
– О, мэм, какое у вас чистое и великодушное сердце!
Келли стало не по себе. Уж не издевается ли приезжий над ней? Ей захотелось бежать отсюда, бежать из этого города, от этой толпы, от этого будоражащего душу взгляда, противоречащего неестественной интонации и чопорным словам, которые произносил мужчина.
Он, казалось, не заметил ее смятения и обратился к Хэпуорту:
– Мистер Джонсон снял с себя плащ и пиджак. Кажется, я оставил их там, на лужайке, когда понес тела к экипажу. Но беднягу надо похоронить, как полагается.
– Мы это уладим, – успокоил его помощник шерифа.
– Вы серьезно ранены, Хорэс? – с участием спросил Большой Джим.
– Не сочтите это дерзостью с моей стороны, мистер Саутгейт, – неуверенно начал он, – но мне никогда не нравилось имя… Хорэс. Мое… второе имя – Джейсон. Друзья называют меня Джейс. А что касается ран, я думаю, пуля только задела голову. Но вот бока… Они меня били по ребрам. Наверное, некоторые сломаны.
– Что тут происходит? Неужели я все пропустил? Долговязый, неуклюжий юнец, слегка покачиваясь, продирался сквозь толпу. От него пахло спиртным, глаза казались остекленевшими.
Келли, нахмурившись, смотрела на брата. Ну почему, почему папа не хочет видеть, что творится с его сыном в этих диких местах!
Большой Джим знаком подозвал Уидди. Вдвоем они поставили Джейсона на ноги, и повели, поддерживая с обеих сторон. Келли была поражена тем, что мистер Перкинс оказался даже выше Большого Джима, хотя и ежился от боли.
Он сделал осторожный шаг, застонал и пробормотал какое-то ругательство. Заметив, что Келли наблюдает за ним, глуповато улыбнулся.
– Какая досада, мисс Саутгейт! Мне так хотелось произвести хорошее впечатление на вашу семью.
«Да уж, впечатление вы произвели, – подумала она. – Мистер Купер, наверное, страдал старческим слабоумием перед смертью».
Раздался грохочущий смех Большого Джима.
– Если вы в таком состоянии сумели донести тела к экипажу, а потом еще доехать до города, то на меня вы уже произвели впечатление, мистер Перкинс, можете не сомневаться.
– Господи, Боже правый, а что же мне еще оставалось делать? Не мог же я оставить этих бедняг на съедение хищникам!
Нет, ее сейчас стошнит от этой показной скромности! Келли смущенно огляделась. Наверняка все вокруг уже заподозрили, что папа вызвал этого недоумка в качестве жениха для нее. Девушка почувствовала, что сгорает от стыда.
– Мышонок, забирай Бет, и поезжайте домой. Кто-нибудь привезет нас, после того как заштопают Джейса. И приготовь для него свою комнату.
Келли стиснула зубы, сдерживая глухое сопротивление. Смотрите-ка, для отца он уже Джейс! Как старый добрый друг. И теперь она должна отдать ему свою комнату, этому… ничтожеству! Ее спальня – самая элегантная во всем доме, там столько дорогих ей вещей из Бостона.
Келли набралась смелости:
– Но, папа…
– Не вздумай спорить со мной, девочка!
Она вся съежилась. Теперь все кругом, наверное, смеются над дочерью Большого Джима. Над калекой, слабой и телом и духом.
Глаза Перкинса потеплели. Что это, сочувствие или жалость?
– Я и помыслить не могу о том, чтобы изгнать вас из вашей комнаты, мисс Саутгейт.
Голос его, изменившийся до глубокого баритона, звучал почти искренне.
Но ей не нужна жалость! Тем более его! Келли постаралась не показать своей обиды на Большого Джима. Ничего плохого он не имел в виду, просто все его просьбы звучат угрожающе, как приказы.
– Не спорьте, мистер Перкинс. Вам нужна удобная комната для того, чтобы поскорее поправиться.
– В таком случае, мисс Саутгейт, для меня нет ничего более приятного, чем спать в вашей постели.
Он улыбнулся, в глазах снова мелькнули дьявольские искорки.
Глава 4
Келли остановилась на пороге своей комнаты, поставила на пол кувшин с теплой водой и в растерянности смотрела на свою кровать. Как получилось, что она позволила Большому Джиму запугать себя до такой степени? Как могла попасть в такое нелепое положение?
Вчера за ужином Большой Джим без устали расхваливал Джейса, его силу и то, как мужественно он себя вел на приеме у врача. Два сломанных ребра, с десяток швов на голове, множество синяков и ссадин. Человека послабее это могло бы просто погубить. Не оставалось сомнений в том, что Большой Джим уже принял решение: мистер Перкинс будет подходящим мужем для Келли. А чувства старшей дочери, похоже, отца совершенно не интересуют.
Обручальное кольцо было единственным сокровищем юной Пруденс Оллбрайт, единственной надеждой на возвращение жениха, отправившегося искать счастье в колонии Нового Света. Устав ждать, девушка бежала из своего безотрадного дома, чтобы найти его самой. Но случилось так, что судьба свела Пруденс с благородным судовым врачом Россом Мэннингом, рискнувшим жизнью, чтобы вырвать ее из грязных рук жестокого и распутного капитана Хэкетта…
Красавица Аллегра Бэньярд приехала из американских колоний в Англию, чтобы жестоко отомстить могущественным негодяям, погубившим ее семью. Но не заклятых врагов повстречала девушка в отнятом у ее родных поместье, а свою судьбу – сэра Грейстона Моргана, человека, которого преследуют трагические воспоминания, мужчину, которого в силах вырвать из бездны отчаяния только нежная и самоотверженная женская любовь…
В двенадцатый том собрания сочинений вошли два независимых романа и повесть, относящаяся к циклу «Аллан Квотермейн».
Это является продолжением моей первой книги «Драконы синего неба». Все пошло не по плану, и главная героиня очутилась в настоящем логове вампиров, да причем еще и с амнезией. Сможет ли она что то вспомнить и вернуться к своему суженому? Что же сможет помешать планам Женевьевы…
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .
"Мужчины всегда хотят быть первой любовью женщины — женщины мечтают быть последним романом мужчины".
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Может ли любовь погубить империю? Какой беспристрастный свидетель поможет точнее понять минувшую эпоху, лучше, чем свидетельства современников и исторические документы? Российские императоры, их жены, фавориты и фаворитки – загадочные истории и необычные повороты сюжета. Борьба за власть и придворные интриги. О женской любви, которую не смогла сломить даже пытка, и как оценил ее первый русский император Петр I. Правители и самозванцы, гении и безумцы, аристократы духа и проходимцы.
Гордая красавица, считавшая себя безнадежной старой девой и мечтавшая хоть раз познать силу мужской страсти, – такова была Аманда Брайерз... Лишенный наследства отпрыск знатной семьи, сумевший нажить огромное состояние, циник, презирающий законы света, – таков был Джек Девлин... Почему же в ту безумную ночь, когда Аманда от отчаяния предложила Джеку себя, он отказался? Чтобы потом снова и снова пытаться покорить жестоко оскорбленную девушку? Или чтобы объяснить ей великую истину – подлинная сила СТРАСТИ состоит в слиянии не только тел, но и душ...
Графу Эмборо не терпится выдать замуж дочь Кимберли. Она пользуется неизменным успехом у богатых и знатных молодых людей, мечтающих завоевать сердце очаровательной и веселой леди. Однако на их пути внезапно встает глава обедневшего шотландского клана — могучий и грубоватый Лахлан Макгрегор. Кого же полюбит сама Кимберли, кто станет ее судьбой?..
Юная Эвелин Армстронг не ждет чудес и покорно идет под венец с мужчиной, которого выбрал для нее отец, — мужественным и суровым Грэмом Монтгомери. От нее требуется быть хозяйкой в замке супруга и родить ему наследников — о счастье же речь не идет… Однако под внешней суровостью Грэма таится доброта и жажда любви. И бесхитростная красавица молчунья с солнечными волосами и сияющей улыбкой пробуждает в нем не только страстное желание, но и нежность, стремление защитить ее и сделать счастливой…
Юную Джейми, дочь английского барона, по приказу короля отдают в жены могущественному шотландскому лорду Алеку Кинкейду. Но то, что начиналось как брак по принуждению, переросло затем в неистовую страсть, обжигающую сердце. Нерушимые узы связали прекрасную девушку, достойную быть подругой великого воина, и отважного героя с пламенной душой. Такова история великой любви, изменившей человеческие судьбы…