Как укротить леди - [5]

Но черт, как все это некстати! Теперь, когда лорд Фрейни обратился к нему с просьбой и только сегодня утром неожиданно пообещал сообщить столь важные для него сведения, разве мог он позволить себе думать о чем-то другом?

Нет-нет, это невозможно!

Глава 2

Вынув из прически всевозможные шпильки и заколки. Николь помотала головой, позволив густым черным волосам свободно упасть на плечи и спину, и принялась их расчесывать, старательно расправляя перепутанные пряди. Она могла попросить о помощи свою новую горничную Рене. Но та делала это слишком резко и больно, приговаривая, что женщина должна страдать ради своей красоты, и Николь удалила ее, поручив выгладить свое розовое платье с множеством оборок.

Устроившись перед туалетным столиком, Николь видела в зеркале Лидию, сидевшую в кресле-качалке и, как всегда, уткнувшуюся в книгу. Наводящая тоску картина – ведь они находились в самом интересном городе на свете! Впрочем, Николь это давно не удивляло: тихая и уравновешенная Лидия с детства слыла пропащей книгочеей.

Николь беззаветно любила свою сестру-двойняшку, для которой прошедший год стал невероятно тяжелым и печальным.

Их брат Раф, вернувшийся с войны, чтобы получить титул герцога и вступить в права владения поместьем, прибыл в сопровождении друга, капитана Свейна Фитцджеральда.

И вдруг тихая и кроткая Лидия, казалось ничего вокруг не замечавшая, кроме своих книг, по уши влюбилась в красивого и мужественного капитана. Их роман не успел расцвести в полную силу, потому что очень скоро капитан погиб. Это произошло во время последнего сражения англичан с войсками сбежавшего из заключения Бонапарта.

Николь до сих пор замечала в огромных голубых глазах сестры тень глубокой печали.

Кто-то возразил бы, что в свои семнадцать лет Лидия не способна была на глубокие чувства, что капитан Фитцджеральд был намного старше ее и, следовательно, ей не пара. Но Николь никогда бы с этим не согласилась. Она всеми силами поддерживала сестру, опасаясь, что горе сведет ее в могилу и она потеряет своего лучшего друга, свою половинку.

В тот ужасный день, когда герцог Малверн появился в их доме на Гросвенор-сквер и сообщил им о смерти капитана, потрясенная Николь поклялась, что сама она никогда не уступит этой гибельной страсти. Жизнь создана для безмятежной радости и наслаждений. Спрашивается, зачем же ставить себя в зависимость от другого человека, когда это не только лишает тебя спокойствия и уверенности, но может закончиться такими страданиями, как у Лидии!

Нет, она никогда не позволит мужчине взять над собой такую власть, решительно объявила Николь сестре и их невестке Шарлотте.

А те лишь переглянулись и снисходительно улыбнулись. Ведь что оставалось делать юной леди в положении Николь, кроме как выйти замуж? Как сестра герцога, она не могла выбирать самостоятельный путь в жизни, хотя многим ее положение казалось куда как завидным. Муж. Дети. Да, она могла стать хозяйкой великолепного поместья и роскошного особняка в Лондоне, где устраивала бы с мужем большие приемы, появляясь в новых ослепительных платьях, фасоны которых перенимали бы все дамы общества… Да, но… она никогда бы не отправилась в дальнее путешествие по морям, не участвовала бы в войне, не заседала бы в парламенте… хотя о последнем она и не мечтала.

По правде говоря, Николь сама не знала, чем хочет заняться и чего ждет от жизни.

Зато твердо знала, чего не хочет.

Главное, она не хотела быть безрассудной, как мать, и несчастной, как сестра.

А вообще она мечтала о полной свободе, ибо хотела сама понять, что именно нужно ей от жизни. И ничего плохого нет, если пока она подумывает о каком-нибудь невинном флирте, чтобы проверить силу своих чар… Ведь это будет ужасно весело и интересно, не так ли?

Она очень любила свою семью, и больше ей никто не был нужен. Николь никогда не пренебрегала случаем процитировать своей начитанной сестре Фрэнсиса Бэкона: «Имеющий жену и детей – заложник судьбы, ибо семья – помеха на пути великих дел, как добрых, так и злых».

В ответ Лидия справедливо указывала, что Николь – не мужчина (вызывая у Николь злость и досаду, поскольку она видела, что мужчины пользуются гораздо большей свободой) и что она, Лидия, никогда не подозревала, что Николь стремится совершить нечто доброе и великое. Поскольку Николь с детства была известна своей склонностью к различным проказам и своевольным выходкам, чаще всего, услышав из ее уст эту сакраментальную фразу, Лидия просто возводила взор к небу и подчеркнуто тяжело вздыхала.

Сестры-двойняшки были абсолютно разными по характеру. Лидия спокойно принимала существующий порядок вещей и свое место в жизни, никому и никогда не причиняла хлопот. Тогда как Николь со своим неуемным темпераментом не терпела никаких ограничений, каждое правило воспринимала как повод к бунту и частенько, правда не намеренно, вела себя столь безрассудно, что окружающие только руками разводили и точно так же сокрушенно вздыхали.

Разница в характерах сестер проявилась с самого раннего детства, и Николь давно уже поняла, что очень удобно жить на свете, когда рядом такая сестра – надежная, хоть и скучноватая, рассудительная, хотя порой излишне, словом, во всех отношениях образец доброты и благоразумия.