Как украсть короля? История Уоллис Симпсон - [74]

11 октября 1937 года Уоллис и Эдуард сели в Париже на поезд “Норд Экспресс”, шедший в Берлин. Там они были встречены самым торжественным образом на знаменитом вокзале “Фридрихштрассе”. Толпа скандировала “Хайль Виндзор!” и “Хайль Эдуард!”[123]. На столбах развевались английские и нацистские флаги, скрепленные воедино, а оркестр играл национальный британский гимн “Боже, храни короля”. Среди присутствовавших были известные нацистские деятели, в том числе уже хорошо знакомый им Иоахим фон Риббентроп. Во главе стоял руководитель Германского трудового фронта, рейхсляйтер[124], обергруппенфюрер СА[125] Роберт Лей. Британская делегация на вокзале была представлена лишь третьим секретарем английского посла в Германии, Джоффри Харрисоном, что было расценено Эдуардом как еще одна пощечина со стороны правительства Великобритании. Негодование герцога усугубилось тем, что Харрисон передал ему записку от советника посольства, Джорджа Огилви-Форбса, с извинениями, что тот не смог лично присутствовать на встрече его высочества на “Фридрихштрассе”. Огилви-Форбс ссылался на то, что ему не было передано особых распоряжений от британского Министерства иностранных дел относительно их визита, а сам британский посол Невилл Хендерсон был неожиданно вызван в Лондон.

Несмотря на это, Огилви-Форбс в тот же вечер пришел к Виндзорам в отель, чтобы кратко проинструктировать, как следует себя вести в этой стране: не поддаваться влиянию идеологии, не салютовать, не обсуждать политику и все прочее в том же духе. Герцог нашел подобное вмешательство и нравоучения раздражающими и непозволительными по отношению к себе. Кроме того, Виндзорам было отказано в официальном приеме в посольстве Великобритании в Берлине в назидание и наказание за нерадивость Эдуарда.

Однако сам посол по личным убеждениям не мог вынести такого пренебрежения к бывшему монарху своей страны, заверив, что сразу же встретится с Виндзорами, как только вернется в Германию, чего, впрочем, не произошло.

Уоллис описывает Роберта Лея как весьма неприятного человека, склонного к алкоголизму. По ее мнению, он был слишком шумным, навязчивым и эксцентричным и проводил с ними гораздо больше времени, чем ей хотелось бы. Тем не менее американка пришла в неописуемый восторг от его огромного лакированного черного кабриолета марки “Мерседес-Бенц”, в который Лей пригласил супругов, чтобы под звуки оглушительной сирены прокатить по столице.

На протяжении пребывания в рейхе Виндзоры находились под охраной эсэсовцев в нескольких бронированных автомобилях.

Нацисты не прогадали, ставя на Уоллис, – все обращались к ней не иначе как “ваше королевское высочество”, салютовали ей на нацистский манер, поднимая прямую правую руку вверх, и одаривали ее такой обходительностью, которая могла прийтись впору самой королеве Англии. Видя такое отношение к супруге, Эдуард практически сразу же забыл обо всех уколах со стороны британского правительства и легко влился в круговорот нацистской красочности и помпезности. Считается, что герцог тогда забылся настолько, что и сам позволил себе поднять руку вверх в качестве нацистского приветствия. Фотографии попали во все европейские и американские газеты, что вызвало шквал критики и негодования со стороны Великобритании. Его сразу же обвинили в пронацизме и предательстве традиционных английских ценностей.

В свое оправдание Эдуард пытался доказать, что действие было неверно истолковано прессой, а он всего лишь поднял руку, стоя на балконе своего номера отеля “Кайзерхоф”, чтобы помахать находившимся внизу на улице репортерам и ликующей толпе.

Уже не в первый раз Эдуард вынужден был оправдываться за свои поступки – по сути, он делал это всю жизнь: в юности – за свою поездку в Италию, когда там был военный конфликт, а король Георг V строго запретил ему туда ехать; в молодости – за многие другие свои неосмотрительные действия; затем за многочисленные романы с замужними женщинами, за свое нежелание выполнять обязанности монарха, как того требовала традиция, за мальчишеское поведение во время поездки в Германию; затем за причастность к убийству на Багамских островах во время своего губернаторства там и еще много за что.

Несколькими днями позже Виндзорам пришло приглашение от рейхсминистра Имперского министерства авиации Германии Германа Геринга на нетипичное для немцев чаепитие в его резиденции Каринхолл. Оно находилось всего в сорока милях от Берлина и никак не осложняло расписание мероприятий Эдуарда и Уоллис, которое, разумеется, предусматривало подобное отступление от планов. Виндзоры с радостью приняли приглашение.

Изначально поездка планировалась на следующий день после их приезда, 12 октября. Однако Герман Геринг был вынужден срочно отправиться в Австрию в ответ на визит министра иностранных дел Гвидо Шмидта (1901–1957)[126] с целью закрепления дружеских отношений между странами. Уоллис и Эдуарду ничего не оставалось, как продолжить пребывание в Германии в сопровождении уже ненавистного им Роберта Лея, неизменно сидящего между ними в своем черном кабриолете.

Маленькие города сменялись один другим, и вся поездка превратилась в непрекращающуюся череду демонстраций, посещений фабрик, пропагандистских выступлений, идеологических воззваний, нацистских салютов и прославления национал-социализма.