Как убить мужчину мечты - [65]

– Пожалуй, я налью себе еще, если не возражаете.

Я рассердилась: Бен явно полагал, что гость несет полную ахинею, однако мог бы быть и поделикатнее. Впрочем, Каризма ничего не заметил. Он смотрел на меня так, словно я была целым оркестром, игравшим в его сердце.

– Женщины во многом превосходят мужчин. – Лицо Каризмы осветила глубокая нежность, что только подчеркнуло физическую мощь его тела. – Они обладают даром дружбы. Стоило мне заглянуть в ваши глаза, Жизель, как я сразу понял, что вы из тех, чьи объятия открыты страждущим.

– У нее есть я. – Бен закрыл графин пробкой. Звук напомнил выстрел, я встрепенулась и обрела голос.

– Очевидно, Каризма имел в виду близких друзей, – произнесла я со всей благожелательностью, на какую только была способна. – И нам везет на друзей, правда, милый? Здесь, в Читтертон-Феллс, нас окружают очень симпатичные люди. Члены Библиотечной Лиги, например… И все они невероятно признательны, Каризма, за то, что вы смогли уделить нам частичку вашего драгоценного времени, чтобы помочь в затруднительном положении.

– Нет проблем. – Гость скромно уклонился от дальнейших выражений благодарности. – У вас очень красивый дом. Он похож на крепость легендарных рыцарей, как и говорила миссис Швабухер.

Бен небрежно пожал плечами.

– Знаете старое присловье «Крепость англичанина – его дом»?

– Да, я слыхал эту поговорку. – Каризма двинулся к окну, за которым в аметистовых сумерках все еще можно было разглядеть очертания сада. – Какие красивые деревья и как тихо кругом! Рядом с вами никто не живет?

– Церковь и дом викарисы неподалеку, – произнесла я, любуясь широкой спиной гостя. С грацией дикого животного он оперся рукой на раму.

– И вы дружите с соседями?

– Эвдора и Глэдстон Шип – удивительные люди. Эвдора – очень совестливая настоятельница…

– А ее муж – отличный повар. – Бен осушил бокал с бренди. – Конечно, найдутся люди, которые не назовут выпечку бисквита ярким проявлением мужественности, но я сам повар – хотя вряд ли эта профессия высоко котируется в вашем шикарном мире – и всегда прихожу в восторг, если парень способен отделить желток от белка.

Будь мой муж в возрасте Эбби и Тэма, я бы отправила его спать, предварительно хорошенько отчитав. Но, поскольку деваться от Бена было некуда, мне осталось лишь попытаться сгладить его резкость.

– Глэдстон также пишет в «Колокольный перезвон», нашу приходскую газету, – оживленно затараторила я. – Он превратил ее в настоящий триллер. На прошлой неделе я как на иголках дожидалась свежего выпуска: так не терпелось узнать, что же было в старинных церковных записях, найденных в коробке из-под печенья. А саму коробку обнаружили в ризнице… – Я умолкла на полуслове, сообразив, как скучны должны быть Каризме наши деревенские новости.

– Я буду с-с-ч-частлив познакомиться с вашими друзьями, милая Жизель.

Каризма повернулся спиной к окну, чернеющие сумерки легли плащом на его плечи. Он походил на благородного изгоя, за которым гнались королевские псы, и в поисках убежища он запрыгнул в наше распахнутое окно.

– Не навестить ли их завтра утром? – продолжал наш гость. – Я подарю им свой снимок в полный рост, на котором запечатлен в купальном ансамбле.

– Викариса с мужем будут в экстазе. – Реплика Бена прозвучала достаточно искренне.

– Кстати, о снимках, Каризма, – вспомнила я. – Миссис Швабухер говорила, что вы привезете с собой фотографа и других членов вашей команды. Но вы приехали один.

– Не совсем, – опять встрял мой несносный муж, – в холле лежит не меньше пяти десятков чемоданов и сумок.

– Возникли небольшие сложности. – Каризма отбросил непокорную прядь с благородного лба. – Желудочного характера. Повар приготовил обед для себя, тренера и стилиста. Меня не было, я уезжал на съемки. А когда вернулся, был страшно потрясен. Они все ползали по полу в столовой. Это было ужасно – стоны, крики. Бедный By Линь поклялся, что, когда ему немного полегчает, он убьет себя. Ничего подобного с ним прежде не случалось. Он говорит, что, должно быть, обидел жену кухонного бога и теперь она наложила проклятие на мой дом.

– Жизель не верит в проклятия, – раздался мелодичный голос.

Ванесса вплыла в комнату, следом плелся Джордж Мэллой. Никогда еще кузина не выглядела такой красивой. Янтарное шелковое платье было оснащено умопомрачительным декольте. Румяная, словно июньская роза, Ванесса ступала по полу босыми ногами, и я вдруг осознала, что очень рада ее видеть.

– Элли, ты ведь говорила, что он приезжает завтра! – Подойдя почти вплотную к Каризме, Ванесса вытянула шею и провела жемчужным ноготком по ладони гостя. – Как интересно: у нас волосы почти одинакового цвета. У моих цвет естественный, – кузина задумчиво улыбнулась, – а у ваших?

– Несси! – ужаснулся Джордж, выронив одну из босоножек невесты, которые держал в руках.

Даже Бен немного смутился, когда Каризма застыл изваянием самому себе. Я сочувствовала ему всем сердцем, хотя этот мужчина мог бы стать самой прекрасной статуей на свете.

– Моя кузина Ванесса – большая шутница, – попыталась я рассмеяться, но смех заплутал в голосовых связках. – А сейчас, Каризма, она особенно склонна к веселью, потому что недавно обручилась с Джорджем Мэллоем. Кстати, миссис Мэллой, мать Джорджа, ваша преданная поклонница. – Я ухватила краснолицего жениха за руку и подвела к гостю. Тот уронил вторую босоножку, но я продолжала стрекотать: – Джордж производит спортивное снаряжение, и Ванесса позирует для его телевизионной рекламы.