Как убить дракона? Пособие для начинающих революционеров - [4]

Вообще в случае России парламентская республика и федерализм неотделимы друг от друга. Для того чтобы вырвать Россию из колеи самодержавия и стабильно удерживать ее на демократической траектории, нужен переход к парламентской республике. А для того, чтобы парламентская республика не превратилась в очередной фасад самодержавия, ее надо подкрепить федерализмом.

Это уже совсем глубокая революция: страну, столетиями приученную смотреть на себя сверху вниз, надо научить взгляду на себя снизу вверх. Логика здесь простая. Демократических политических традиций в России почти нет, есть в основном антидемократические. Гражданское общество, не успевшее толком сложиться, к сегодняшнему дню практически полностью разгромлено. Даже если возникнут благоприятные, близкие к идеальным условия (в чем я сомневаюсь), для восстановления гражданского общества хотя бы до прежнего уровня потребуются годы, при том, что на прежнем уровне оно было очень незрелым. Партийной системы как на федеральном, так и на местном уровне не существует. Все существующие партии — либо политические фейки, созданные самой властью или подмятые ею под себя, либо маргинальные секты, объединенные вокруг своих микровождей и не имеющие серьезной опоры в массах.

Что в таких условиях может придавать устойчивость парламентской системе как альтернативе самодержавию? Что является силой в мире бессилия? Только регионы. Только региональные элиты с их местными интересами, с их местным самосознанием, с их локальными, веками складывавшимися связями являются в современной России потенциальными субъектами, а не объектами политики. Если они поддержат парламентскую республику, она состоится. Если нет — исчезнет как еще один русский исторический мираж. Парламентская республика возможна только при реальном федеративном устройстве, когда местные финансы и вообще местная жизнь — дело тех, кто живет на местах.

Почему тема федерализма для России так важна? Дело в том, что Россия с ее культурной, религиозной и, конечно, экономической многоукладностью может быть унифицированным государством только при жесточайшей диктатуре, которая подавляет и нивелирует все местные особенности. Без такой диктатуры нельзя привести под единый знаменатель Москву и Грозный, Казань и Магадан, Калининград и Хабаровск, Петербург и Кемерово. Если же мы хотим хоть немного демократии, мы должны допустить существование в России многоукладности — не только экономической, но и политической. Кстати, Российская империя, так почитаемая путинцами, была политически многоукладной. В ней столетиями уживались вполне европейское самоуправление Финляндии и средневековые ханства Средней Азии. Демократия в России — это многоукладность, а политическим форматом многоукладности может быть в современных условиях только федерализм.

Но достичь этого непросто. Почему Россия всегда была сверхцентрализованным государством? Потому что, стоило центру ослабнуть и передать на места значительную часть полномочий, на местах появлялись местные царьки, каждый из которых был более жадным и злым, чем московский царь. В результате народ искал зашиты у Москвы от местных сатрапов и выращенных ими бандитов, на чем центральная власть всегда и стояла. Слабый царь — сильные царьки, сильный царь — слабые царьки. Как разомкнуть этот замкнутый круг?

Выход есть. Нужно ввести третий элемент — силу, самостоятельную по отношению к этим двум полюсам. И такой элемент всем хорошо известен — это та самая сила, которую путинский режим в последние годы больше всего подавляет как институт. Это местное самоуправление. Губернатора, прибирающего к рукам власть, пока центр отвернулся, может остановить самостоятельный и самодостаточный мэр или глава администрации. Если царька ограничить местным самоуправлением, он будет вынужден превратиться в регионального конституционного монарха. А местное самоуправление будет инстинктивно искать поддержку в Москве, укрепляя тем самым центральную власть. Это поможет сбалансировать систему, ввести в нее те элементы сдержек и противовесов, без которых невозможно представить себе настоящую демократию.

Место для независимого правосудия возникает только тогда, когда складывается этот треугольник. Отношения в нем по определению не могут быть идеальными. Для их выяснения нужна либо перманентная война, либо общепризнанный арбитр. Нет и не может быть независимой судебной системы, если потребность в ней не возникает у сильных. Кроме объединенных местных элит, сильных в современной России не осталось: все выжжено. Центру, регионам и местному самоуправлению нужны будут правила и арбитр, способный следить за их соблюдением. Может быть, в такой ситуации идея по-настоящему независимого правосудия и укоренится впервые в России.

Появление же системы правосудия станет триггером постепенного глобального изменения отношений между гражданином и государством и создаст предпосылки восстановления (или скорее строительства заново) российского гражданского общества. А прогресс в этом направлении рано или поздно приведет к финальному результату. Свободу, права человека, справедливые и честные выборы на основе политической конкуренции, стабильные институты, поддерживающие правовое государство, — все это и многое другое нельзя получить сразу. К такому результату можно прийти лишь по цепочке следующих одно из другого событий. Важнейшим звеном этой цепочки, на мой взгляд, как раз и является курс на парламентскую республику.