Как стать успешной стервой, которой все завидуют - [28]

Даже юридически оформленная гарантия может оказаться всего лишь фикцией. Однажды мне довелось побеседовать с юристом об особенностях брачного законодательства в нашей стране. Я поинтересовалась, насколько широко используется в России брачный контракт при заключении брака между обычными людьми, чей доход никак нельзя сравнить с благосостоянием олигархов. Статистика оказалась очень веселой. Средний класс, как правило, брачных контрактов не заключает. Рьяными адептами этого документа оказались самые богатые, которым, действительно, есть, что терять, и самые бедные, которым терять попросту нечего. Причем именно неимущие слои общества широко используют практику брачного контракта.

«Делить им толком абсолютно нечего, — смеялся юрист, — они даже не знают, каких условий требовать. Обычно их устраивает формальный типовой документ, но они считают: эта номинальная бумажка у них быть должна. Обязательно. Брачный контракт для них — просто-напросто неотъемлемый компонент свадебного ритуала: регистрация в ЗАГСе, венчание в церкви и брачный контракт. Большой подарочный набор для неимущих». Можно только удивиться: зачем неимущим брачный контракт? Что они станут делить? Свадебные подарки? Так их и нет еще. Детей? Они тоже… того, «в проекте». А в юридический документ будущих отпрысков и будущие электровафельницы не занесешь. Но, смею вас уверить: именно неимущим брачный контракт нужнее всего. Не из материальных соображений, а из психологических. Контракт создает иллюзию защиты: вот, в случае подставы, ты не останешься голой… принцессой на бобах. Хотя практика показывает: выигрывает тот, кто первый закапывает столовые приборы, отвозит к родителям халат и тапочки, прячет дряхлый жигуленок-«копейку» и т. д.

Тем более ничего не гарантирует щедрость. Нельзя купить спутника жизни — разве что формально и ненадолго. Сбежать могут и от того, кто платит — и спит, как сурок, вовремя сдавший налоговую декларацию.

Ульяна вышла замуж. «Наконец-то!» — радостно думала она, хотя ей исполнился всего 21 год. Но именно в таком виде представлялось ей полноценное существование. Новоиспеченный муж Гена не то, чтобы рвался под венец, но и не сопротивлялся. «Такой уж у него характер, — с умилительным снисхождением думала Ульяна, — спокойный. Для семейной жизни это хорошо». Родители постарались: «отгрохали» пышную свадьбу, и купили молодым квартиру. Отец Ульяны устроил зятя к себе на фирму, а заодно и младшего брата Гены осчастливил работой. Родня ведь. И началась у Ульяны приятная, веселая жизнь с регулярным сексом, частыми гостями, поездками на море. Так прошло без малого три года.

До сих пор Ульяна не может понять, что же тогда произошло. Все время она не то, чтобы на крыльях летала, но прожила целых три года на одном дыхании. Вернее, Ульяна отчетливо помнит, что ничего особенного не происходило. Обеспеченный быт. Милые знакомые, приятное времяпрепровождение. По ее версии, этот мерзавец в один «прекрасный» день ушел от нее. А потом еще и на развод подал. Для Ульяны пошатнулась вера в справедливость всего сущего вообще.

Конечно, развод — это всегда сильнейшая психотравма. И некоторое время после разрыва человек пребывает в шоке. И все же. Через год после означенных событий сидела я в гостях у Ульяниной кузины, Леры. Позвонил мобильный. После короткого разговора Лера обречено вздохнула: «Спокойствие, только спокойствие. Сейчас придет злая Улька. Одно счастье, что ненадолго». — «Как она после развода?» — спросила я. — «А-а… все так же. Впрочем, ты сейчас сама все узнаешь, она у нас никому поблажек не делает». Через пятнадцать минут Ульяна сама вводила меня в курс дела: «Подлец просто. Никакой ответственности. Пришел на все готовое. Квартиру — нате. Работу — нате. Что он там дома у родителей видел? У них там сервелат по праздникам. Они вчетвером в двушке — как сельди в бочке. И обои в цветочек. Брата его, Мишку, отец к себе взял. И он так мне за все отплатил! Ничего святого! Кому теперь, блин, верить, если даже этот так?» — «Он что, изменял тебе?» Ульяна сосредоточилась: «Да нет вроде. На виду всегда был. Не мог. Да я же тебе про что толкую, он и не к бабе ушел, а к родителям». — «И вы не ссорились?» — «Да нет, не ссорились. Может, он с жиру взбесился? На всем готовом-то! Где себе еще такое найдет? Что мужикам нужно?» — «Нужно? Чтобы что?» — «Да чтобы при жене сидеть! И не сбегать ни с того, ни с сего!» — «То есть, когда ты замуж за Гену выходила, думала: квартира, работа, родственники облагодетельствованные — это все гарантия его лебединой верности?» — «Конечно. Я не знаю, какой нормальный человек от такого откажется! Нет! Теперь знаю. Но он козел».

Беседа в том же духе тянулась еще некоторое время, но вывести Ульяну на разговор о том, что же в действительности произошло в их с Генкой взаимоотношениях, не получилось. Уля, как заводной кролик с батарейкой «Энерджайзер», шагала по привычному маршруту: халявная квартира, денежная работа, красотка-жена, машину собирались покупать. А в личной жизни как будто вакуум царил. Я зашла с другой стороны. Спросила, что Гена любил — из еды, из одежды, куда предпочитал ездить отдыхать, какая музыка ему нравилась и т. п. На мои вопросы Ульяна отвечала через раз или через два. Про отдых помнила — это Карелия, она еще туда ехать не захотела. Но ни марку сигарет, которые курил бывший муж, ни платье, в котором она больше всего ему нравилась, да и прочих «бытовых деталей» назвать так и не смогла. Это после трех-то лет счастливой совместной жизни! Да и какой прок интересоваться всякими глупостями, когда столько гарантий.