Как стать полиглотом - [11]
Может быть, поэтому культура перевода у нас так высока. Крупнейшие поэты всегда поддерживали эту пушкинскую традицию (наверное, лишь Есенин был одним из немногих, кто не ощущал глубокой тяги к иностранным языкам; тем не менее его стихи из так называемого персидского цикла – вспомним хотя бы «Шаганэ ты моя, Шаганэ» – сравнивают с пушкинскими подражаниями арабскому).
Есть чем гордиться и другим народам. Вот, например, Латвия. До недавнего времени латыши знакомились с литературами разных народов прежде всего по переводам на мировые языки. «Но вот, – пишет местный литератор, – молодые латышские поэты решили установить прямые связи, без посредства подстрочников, с поэзией наших республик». И закипела работа: Л. Бриедис поехал учиться в Молдавию, У. Берзинь составил антологию переводов с азербайджанского языка и успешно работает с родственным ему турецким, Н. Кална не пожалела времени на туркменский, а К. Скуниек уверенно переводит с болгарского и польского… «Учите латышский, учите грузинский, учите молдавский! Язык – душа народа, язык – такой взгляд на мир, какого у вас нет и быть не может, – продолжает автор, – язык – это будущие друзья и единомышленники. Язык – путешествия, открытия, встречи, которых без него никогда не будет».
Признавая общечеловеческое значение Пушкина, латыши с гордостью называют имя своего соотечественника Я. Райниса, автора прекрасных переводов Лермонтова, Шекспира, Гете, Шиллера, Гейне… Ну а соседи латышей – литовцы – с гордостью укажут на основателя своей письменности К. Донелайтиса. По тяжелейшим условиям, в которых развивался поэт, его можно сравнить разве что с Т. Шевченко. Литовский просветитель вышел из самой гущи крестьян, боролся с нуждой, с трудом попал в школу для бедных. Зато, добравшись до знаний, он стал подлинным чудом. Как рассказывают современники, Донелайтису не составило бы труда в стихах перейти на греческий, продолжить по-немецки, ввести латинскую строфу и закончить на литовском. Вот это полиглот! Степень влияния таких людей на родную культуру трудно преувеличить.
Лучше всего о переменах, происшедших на литовской земле, мог бы поведать нам наш современник, полиглот Э. Пундзявичюс. Родился Эдуардас тоже на селе (кстати, недалеко от родных мест Донелайтиса), и какую-нибудь сотню-полторы лет назад ожидала бы его такая же трудная судьба, как и старого просветителя, но строй жизни переменился радикально. Работая сельским учителем, наш герой взял себе за правило запоминать в день по 10 слов какого-либо языка. Шли годы – и в его активе мало-помалу набралось 16 языков народов нашей страны и мира. Читая вышедшие на них книги, полиглот нашел много интересного и решил сделать несколько переводов. Настоящий перевод – дело сложное, требующее помимо знания языков еще и особых профессиональных качеств. Но в издательствах республики Пундзявичюса приняли доброжелательно, что-то поправили, в чем-то помогли – и стали выходить в его переводах книги писателей Румынии и Франции, США и Сальвадора. Сейчас Эдуардас взялся за турецкий язык, так что если вас интересует методика работы или вы знаете какой-нибудь родственный язык – скажем, татарский или киргизский, – заезжайте летом в Гарляву Каунасского района, и вы познакомитесь с очень интересным собеседником.
Но почему мы говорим только о гуманитарных занятиях? Навыки полиглота могут быть полезны в любом без исключения деле. Передо мной вырезка из «Ленинградской правды». На фотографии девушка с короткой стрижкой, в больших модных очках. Вокруг – водоворот людей, приезжающие и отъезжающие группы туристов, а у нее разложены на прилавке киоска газеты и журналы, марки и открытки, как обычно в почтовом отделении.
После окончания ПТУ-87 Татьяна Ковалева пришла работать в киоск гостиницы «Прибалтийская». Одно из необходимых тут умений – помочь гостю нашего города купить нужный набор открыток или конверт. Одним словом, довольно специфическое общение. А русским языком многие не владеют. Все началось с немецкого – пришлось освежить в памяти оставшиеся со школы знания. Когда язык «пошел», Татьяна записалась на курсы французского. Трудностей в работе убавилось. Английский, близкий к обоим этим языкам, освоила уже самостоятельно – по разговорникам и пластинкам. А дальше на успех работали те два фактора, о которых мы с вами подробно говорили. Во-первых, барьер, после того как 1–2 языка пробили в нем брешь, стал много ниже. Во-вторых, после естественного освоения 2–3 мировых языков следующие нужно было выбрать очень продуманно.
В самом деле, представим себя на месте Татьяны. Помните нашу диаграмму? Прежде всего она взялась за широко распространенные языки с большим числом говорящих на них. А дальше все определялось составом тех групп туристов, с которыми приходится работать чаще всего. Для Ленинграда это, конечно, скандинавские соседи: с одной стороны, близкие друг другу шведский, датский, норвежский языки, с другой – финский. Далее – языки ближайших братских стран; чешский, польский, понятные русскому без особых усилий, и требующий их венгерский. Вот Татьяна и выучила прежде всего языки-ключи – шведский, финский, венгерский. Разве для этого нужны какие-то особые таланты? Покупателей много, тут особо не разговоришься, главное – основные слова вежливости, гостеприимства, сотня-другая профессиональных терминов, больше в общем-то и не надо.
Монография посвящена восстановлению доминант такого оригинального и плодотворного феномена отечественной культурной традиции, как «петербургский миф» – прежде всего так, как они видятся через призму взаимодействия города с его ключевыми культурными партнерами, а именно «немецким миром» и «французской цивилизацией». Особое место уделено многообразным культурным контактам, опосредовавшим включение в состав «петербургского мифа» элементов исторически предшествовавших городу на Неве, субстратных для него культур прибалтийско-финских народов, шведов, а также византийской духовной традиции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии обсуждаются переходные единицы, занимающие промежуточное положение между лексикой и грамматикой, между разными грамматическими уровнями, обладающие непрозрачностью формы и некомпозициональностью содержания, не вписывающиеся в традиционные лингвистические классификации. Причиной появления таких переходных единиц авторы считают процессы идиоматизации. В исследовании подчеркивается, что идиоматизация – один из постоянных и важнейших процессов конвенциализации речевого потока языковым сообществом.
Книга включает работы, относящиеся к области славянской этнолингвистики – дисциплины, изучающей язык, традиционную духовную культуру (обряды, обычаи, верования) и фольклор в их неразрывном единстве. Первый раздел книги посвящен теоретическим аспектам этнолингвистики и основным этапам ее формирования в отечественной науке и в польской этнолингвистической школе. Во втором разделе обсуждаются вопросы взаимодействия язычества и христианства в славянской культурной традиции и анализируются тексты, отражающие это взаимодействие.
Тема сборника лишь отчасти пересекается с традиционными объектами документоведения и архивоведения. Вводя неологизм «документность», по аналогии с термином Романа Якобсона «литературность», авторы — известные социологи, антропологи, историки, политологи, культурологи, философы, филологи — задаются вопросами о месте документа в современной культуре, о социальных конвенциях, стоящих за понятием «документ», и смыслах, вкладываемых в это понятие. Способы постановки подобных вопросов соединяют теоретическую рефлексию и анализ актуальных, в первую очередь российских, практик.
Книга ветерана эсперанто-движения Н.Ф. Дановского (1905–1988) посвящена теории н практике перевода с русского языка на эсперанто.
Эта книга – практикум, как говорить правильно на нашем родном языке не только по форме, но и по смыслу! Автор, профессор МГУ Игорь Милославский, затрагивает самые спорные вопросы, приводит наиболее встречающиеся в реальной жизни примеры. Те, где мы чаще всего ошибаемся, даже не понимая этого. Книга сделана на основе проекта газеты «Известия», имевшего огромную популярность.Игорь Григорьевич уже давно бьет тревогу, что мы теряем саму суть нашего языка, а с ним и национальную идентификацию. Запомнить, что нельзя говорить «ложить» и «звОнить» – это не главное.
Книга представляет собой научный труд в популярном, доступном изложении. В ней рассказывается о библейских фразеологизмах (образных выражениях, пословицах, поговорках, афоризмах, крылатых изречениях) и библеизмах – словах в русском и других европейских языках, а также об отражении библейских образов, сюжетов, идей, правовых и морально – этических норм и воззрений древнего Востока в культуре народов, исповедующих христианскую религию. Особое внимание уделяется русской национальной культуре: использованию библейских слов и выражений в русском языке, в художественной и публицистической литературе, в изобразительном и музыкальном искусстве.Для гуманитариев разных специализаций: филологов, историков, культурологов, искусствоведов, школьных учителей, преподающих основы христианской (православной) культуры, а также для самого широкого круга читателей, интересующихся историей русского языка и культурой русского и европейских народов.Книга создана на кафедре общего и русского языкознания филологического факультета Российского университета дружбы народов (РУДН) при поддержке Российского государственного научного фонда (РГНФ).