Как стать маньяком. История жертвы обвинения - [6]

Через несколько минут после начала разговора в темноте рядом с Саней взвизгнули тормоза и на тротуар из какого-то «жигулёнка» выпрыгнуло четверо мужиков. Саня так и не понял, как оказался на холодной ноябрьской земле со скрученными за спиной руками. Попытавшись что-то сказать, отхватил сочный удар по почкам и передумал. Потом в считанные секунды он оказался в машине между двумя операми, а ещё через несколько минут – в райотделе. Вот тут-то всё и началось!!!

Бросив «добычу» на пол одного из кабинетов, лихие милиционеры немного «потоптались» по задержанному, периодически прикладывая кулаки к его бокам. После получасовой «разминки» обалдевшего Саню рывком подняли с пола, посадили на привинченный к полу стул и прям в лицо рыкнули:

– Рассказывай!

– Что рассказывать-то? – сдавленным полушёпотом не сказал, а с трудом выдохнул Саша.

– Всё рассказывай! И поподробней!

– О чём?

– Не хочешь говорить? Продолжайте! – и спрашивавший Саню тип в гражданском махнул рукой остальным…

Полетав по углам кабинета ещё с полчаса и вслушиваясь в обрывки матерных фраз, Саня наконец-то понял, что кого-то где-то изнасиловали и убили, а виновным в этом преступлении считают именно его. Но ведь это же бред!

– Не делал я этого! – закричал Саша.

– Не делал? Тогда подумай ещё! – и мусорские кулаки снова стали отпечатываться на его частях тела.

Так продолжалось несколько часов, а потом появился хорошо сложенный, довольно симпатичный майор в наутюженной («любит его жена!» – почему-то мелькнуло в Саниной голове) форме и попросил остальных покинуть кабинет:

– Мы тут пока побеседуем с Сашей, а вы пойдите перекурите.

Вышибалы ушли, а майор непринуждённым жестом протянул Сане сигарету:

– Кури, а то эти потом не дадут.

При мысли об «этих» у Сани что-то трепыхнулось внутри…

– Короче, Саша, давай так – ты сейчас пишешь и подписываешь добровольное признание, а я тебя ограждаю от этих парней и обеспечиваю на несколько дней куревом и жратвой. Особых разносолов не обещаю, но белый хлеб с колбасой тебе обеспечен. Могу и бутылку водки принести, если хочешь.

– Но я же тут совершенно ни при чём! О ком речь, в конце концов?

– А ты не знаешь? – с какой-то ехидцей спросил майор.

– Понятия не имею.

– Ладно, я помогу тебе – три дня назад в том доме, где ты тогда ночевал, была изнасилована и убита девочка – старшая сестра твоей крестницы.

– Но ведь ей всего семь лет!

– Вот именно. А ты её изнасиловал и убил!

– Но я…

– Продолжаешь препираться? Хорошо. В таком случае тебе вновь предстоит «разговор» с моими мальчиками, – милая улыбка майора у Сани на глазах стала превращаться в нетерпеливую гримасу.

– Да не делал я ничего такого! Меня и в городе не было!

– Врёшь! В ту ночь ты был там!

– Но тогда там всё было тихо…

– Конечно, «тихо» – ты ведь ей рот подушкой зажал!

– Не трогал я её!!!

– Ну, всё – моё терпение лопнуло! – майор открыл дверь кабинета и крикнул:

– Мальчики, тут молодой человек за вами соскучился!

…И экзекуция продолжалась. Но теперь парни были изощрённее (устали махать кулаками или майор научил?) – в ход пошёл противогаз с перетянутым шлангом, который одевали Сашке на голову и не снимали, а снять противогаз самостоятельно Сашка не мог – руки за спиной сковывали наручники, пока у «подопытного» не начинались судороги от удушья. Это у мусоров называлось «играть в слоника».

А когда операм эта забава надоела, они достали из сейфа бутылку водки, быстренько разлили по стаканам и выпили. Закурили. И один из них, поигрывая в руках пустой водочной бутылкой, произнёс:

– Ты даже не представляешь себе, Санёк – насколько обычная пустая бутылка из-под водки может помочь в раскрытии преступления. Вот, смотри!

Тут остальные, как по команде, бросили окурки и снова схватили свою жертву. Перевернуть его на живот и сорвать брюки было делом нескольких секунд. Потом один опер сел Сане на шею и подтянул его скованные сзади наручниками руки поближе к лопаткам. Двое других раздвинули ему ноги и сели на них. А ещё один, который только что рекламировал достоинства бутылки, стал запихивать пустую водочную тару подозреваемому в зад – горлышком вперёд.

– Ну что, Санёк, дать тебе бумагу с ручкой, или ты предпочитаешь играть «в бутылочку»?

К нему присоединился тот, что умостил свои жирные «окорочка» на Саниной шее:

– А задница у тебя симпатичная – зэки будут в восторге!

– Да пошли вы, козлы! – отупев от боли, крикнул Саня.

– Ах, так ты ещё и ругаешься? Тогда мы тебя снова превратим в «слоника». Только на этот раз «слоник» поиграет с нами «в бутылочку»! – и противогаз совместили с бутылкой, но Саша уже не чувствовал боли… За таким времяпровождением он как-то и не заметил, что прошли уже сутки с того момента, как он попал в лапы этих узаконенных экзекуторов.

А оперов уже мало интересовало признание – они вошли в азарт и изощрялись в издевательствах. Вскоре менты устали и ушли домой. Но Сане от этого легче не стало – на смену им пришли новые силы, до сих пор только наблюдавшие со стороны.

И к концу вторых суток он сдался, подумав про себя с грустной улыбкой: «да, блин, не гожусь я в партизаны!..»

…Писали опера сами, а Саня только подписывал листы и молил Бога, чтобы это время растянулось подольше и можно было отдохнуть перед новыми издевательствами.