Как стать леди - [7]

– А с маркизом Уолдерхерстом вы знакомы? – осведомилась миссис Брук.

– Нет, – ответила Эмили, не принимавшая участия в той части жизни леди Марии, в которой присутствовали кузены-маркизы. Лорд Уолдерхерст никогда не посещал чаепитий – он приберегал себя для званых ужинов.

– А вы обратили внимание на того господина, который уехал в двуколке? – живо поинтересовалась миссис Брук. – Кора полагает, что это и есть маркиз. Слуга, который его встречал, был в той же ливрее, что и наш, – и она кивнула в сторону возницы.

– Это один из слуг леди Марии, – пояснила Эмили. – Я видела его на Саут-Одли-стрит. И лорд Уолдерхерст должен посетить в Моллоуи, леди Мария говорила об этом.

– Вот так, мама! – воскликнула Кора.

– Что ж, конечно, если и он здесь, тогда визит обещает быть интересным, – откликнулась миссис Брук, и в голосе ее почудилось некоторое облегчение. Эмили предположила, что мать хотела поехать куда-то в другое место, но дочь твердой рукой направила ее в Моллоуи.

– В этом сезоне в Лондоне о нем много говорили, – продолжала миссис Брук.

Мисс Кора Брук рассмеялась:

– Мы слышали, что по меньшей мере полдюжины юных леди вознамерились выйти за него замуж. Полагаю, для него будет приятным разнообразием встретить равнодушную к нему девицу.

– Однако не стоит быть слишком уж равнодушной, Кора, – довольно неуместно заметила ее мать.

Это было неосторожное замечание, и миссис Брук слегка покраснела. Если бы мисс Эмили Фокс-Ситон была более проницательной, она бы пришла к выводу, что во время этого визита лорду Уолдерхерсту может грозить опасность со стороны пикантной, красивой, но равнодушной молодой особы из Цинциннати и ее довольно бестактной матушки. Впрочем, представив картину в целом, можно было бы сказать, что именно бестактность матушки могла бы служить ему своего рода защитой.

Но Эмили всего лишь рассмеялась, так как сочла это замечание просто милой шуткой. Она с готовностью видела милую шутку во всем.

– Что ж, он может составить прекрасную партию для любой девушки, – сказала она. – Вы знаете, он так богат. Очень-очень богат!

По прибытию в Моллоуи их проводили на лужайку, где под раскидистыми деревьями был сервирован чай с маленькими горячими пирожками и где уже расположились гости с чайными чашками в руках. Здесь было несколько молодых женщин, и одна из них – очень высокая блондинка с огромными глазами цвета незабудок и в платье того же оттенка, что и глаза, – считалась признанной красавицей прошедшего сезона. Это была леди Агата Слейд, и Эмили восхитилась ею с первого взгляда. Она восприняла присутствие леди Агаты как дополнительный подарок и без того благосклонной к ней судьбы. Как же замечательно, что это прелестное создание, чьи портреты Эмили видела в иллюстрированных дамских журналах, тоже посетила Моллоуи! Ах, если бы эта красавица пожелала стать маркизой Уолдерхерст, разве что-то могло бы помешать осуществлению этого желания? Уж точно не сам лорд Уолдерхерст, поскольку он всего лишь человек. Леди Агата Слейд стояла, прислонившись к стволу остролиста, и слегка поглаживала изящной ручкой прижавшуюся к ее ногам белоснежную борзую с удлиненной изящной мордой. Поза была необыкновенно эффектной, и в этот миг леди Мария, оглянувшись, произнесла:

– А вот и Уолдерхерст.

По лужайке к ним направлялся тот самый джентльмен, который ехал в двуколке. Возраста он был среднего, обладал самой обыкновенной внешностью, однако был высок и представителен – возможно, потому что прекрасно представлял, что ему нужно, а что – нет.

Эмили Фокс-Ситон сидела в плетеном кресле с удобной подушечкой, пила чай и размышляла о том, кажется ли он выдающейся личностью и похож ли на истинного аристократа. Вообще-то, подумала она, ни то, ни другое, однако он хорошо сложен, хорошо одет, у него хорошие светло-карие глаза и пепельно-каштановые волосы. Среди этой светской публики, которой двигали побуждения какие угодно, кроме альтруизма, у мисс Фокс-Ситон имелось огромное преимущество: ей и в голову не могло прийти, что она может заинтересовать хоть кого-то. Эмили не подозревала, что именно это и составляло ее жизненный капитал, потому что простое удовлетворение действительностью было частью ее естества. Она об этом просто не думала. По правде говоря, Эмили с радостью играла роль аудитории, зрителя, и потому даже не заметила, что когда лорду Уолдерхерсту представляли гостей, он лишь скользнул по ней взглядом и, скорее всего, через секунду совершенно о ней забыл. Она просто наслаждалась прекрасным чаем и изумительной булочкой с маслом и без всяких задних мыслей наблюдала за лордом Уолдерхерстом, пытаясь составить собственное о нем мнение.

Леди Мария, похоже, любила его и была рада встрече с ним. И он тоже, пожалуй, любил леди Марию, хотя никоим образом этого не демонстрировал, и так же просто, без всякой аффектации, радовался чаю и возможности присесть рядом с кузиной. Больше он ни на кого особого внимания не обращал. Эмили была даже слегка разочарована тем, что он лишь однажды глянул на красавицу с борзой, да и то, похоже, его больше занимала борзая. Эмили не могла также не заметить, что как только он присоединился к их обществу, общество – в особенности женская его часть – как-то воспрянуло духом. Она вспомнила, что говорила о нем леди Мария. Действительно, беседы стали оживленнее, то тут, то там раздавался смех, слышались милые шутки, и все это каким-то образом было адресовано лорду Уолдерхерсту, хотя никто и не обращался к нему напрямую. Исключение составляла лишь мисс Кора Брук, внимание которой было целиком занято неким молодым человеком в белом хлопковом костюме, намекавшем на его страсть к теннису. Она сидела немножко в стороне от остальных гостей и говорила достаточно тихо, как бы исключая лорда Уолдерхерста из круга своего общения. Затем она и ее компаньон встали и вообще ушли. Они спустились по широкой каменной лестнице к теннисному корту, прекрасно видному всем собравшимся на лужайке, и начали партию в теннис. Мисс Брук порхала по корту, словно ласточка, и край ее кружевной нижней юбки очаровательно порхал вслед за ней.