Как спасти любовь - [19]

Марта, жена номер пять, просунула голову в комнату.

— Я только хотела сказать «привет» Коннору и узнать, не нужно ли чего джентльменам.

Коннор встал и направился к ней. Марте было около шестидесяти, но она выглядела изящной и моложавой и, по мнению Коннора, была лучшей женой папаши. Удивительно, как она продержалась с ним больше года?

— Привет, красавица, — сказал Коннор и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. — Все еще здесь, как погляжу?

Марта улыбнулась.

— Как видишь, застряла.

— Блям, блям, блям, — сердито проворчал Джонас. — Марта, пококетничаешь с ним за ланчем, а сейчас у нас серьезные дела.

— Не сомневаюсь, — приятным голосом ответила Марта. Потом потрепала Коннора по щеке и подмигнула братьям.

Затем дверь закрылась. Джонас вытянул перед собой ноги и скрестил их у щиколоток.

— Какое событие! Все мои сыновья собрались под одной крышей. — Джонас лениво улыбнулся. — И мы явно обязаны этим приятному предчувствию, что я стою на пороге могилы.

Коннор закашлял.

— Джонас, Натали не это имела в виду…

— При чем здесь Натали? Вы все здесь. И еще прибудет целая толпа подхалимов. Если бы не мои восемьдесят пять, мог бы я такое ожидать?

— Мы приехали на праздник, — напомнил Тревис.

— Чушь собачья. Если я еще не на краю могилы, то наверняка где-то рядом. Хоть с этим вы можете согласиться?

— Мы собрались здесь, чтобы отметить твой день рождения, а не для того, чтобы ссориться, — предупредил Слейд.

Джонас посмотрел на сыновей, потом потянулся к полке, взял коробку и открыл. В коробке были кубинские сигары.

— Закуривайте, — предложил он. Сыновья вежливо отказались. Старик фыркнул, вынул сигару, откусил кончик и выплюнул в массивную хрустальную пепельницу. — А я думал, что мои мальчики уже достаточно повзрослели, чтобы оценить хорошую сигару.

Сыновья промолчали. Джонас вздохнул, подкурил, запыхтел и на миг исчез за клубами дыма.

— Ничто не сравнится с хорошей сигарой, сказал он. — Разве только красивая женщина.

Коннор посмотрел на Слейда. Слейд в ответ закатил глаза и одними губами проговорил:

«Или глоток коньячку».

— Или глоток коньячку, — сказал Джонас, встал и подошел к комоду. Открыл дверцу и достал бутылку и четыре стакана. — Ну как, мои мальчики уже подросли для этого?

— Вполне, — ответил Тревис. — Но думаю; ты знаешь, что Кон с удовольствием глотнул бы эля, Слейд предпочел бы пиво, а я с радостью подпишусь на стаканчик красного вина.

Джонас щелкнул языком.

— Да, некоторые вещи не меняются.

— Что правда, то правда, — сказал Коннор.

Джонас поднял на него белые кусты бровей.

— А ты, мой мальчик, что-то вспыльчив сегодня. Подозреваю, что твоя красавица-женушка играет у тебя на нервах. Тяжкие времена?

— Нет, — холодно ответил Коннор.

— Ну да, рассказывай. Температура в самолете вряд ли была выше нуля.

— Ты ошибаешься, отец.

Джонас помедитировал, уставившись на кончик своей сигары.

— Я никогда не ошибаюсь.

— Тебе так только кажется.

— Я это знаю. Разве я не говорил тебе, что эта девочка сделает тебя несчастным?

— Говорил. Тысячу раз. Но ты ошибался. И я буду признателен, если ты запомнишь, что эта девочка — моя жена, и зовут ее Натали.

— Я помню, как ее зовут, — мягко проговорил Джонас.

— Поэтому прошу называть ее по имени.

— Кон, — тихо сказал Тревис, в его голосе слышалось предупреждение. — Отец… давай успокоимся. Попробуем на этот раз продержаться без ссор, ладно?

— Я тоже надеялся на это, когда приглашал вас, — резко сказал Джонас и поднес бутылку коньяка к стаканам. — Ну как, да или нет? Что ж, если вы, мальчики, предпочитаете пить мочу, не стану упрашивать. В баре полно ваших любимых напитков.

Это был вызов. Коннор знал это. И его братья тоже знали.

— Я не против опрокинуть стаканчик коньяку, — сказал он, вызывая в уме образ холодного эля. — Почему бы и нет?

Тревис и Слейд посмотрели на него так, будто с радостью удушили бы, только дай им шанс, и уныло закивали головами.

Джонас налил в стаканы коньяк, капнул сверху воды и поднял свой стакан.

— За династию Уорнеров! За моих сыновей, которым принадлежит будущее!

Братья застыли со стаканами на полпути ко ртам. Что за странные сантименты? Они переглянулись.

— Ты что… болен? — осторожно спросил Тревис отца.

Джонас фыркнул.

— Я здоров как бык, мой мальчик.

— Что ж, в таком случае… Рад за тебя, отец.

Уверен, что Коннор и Слейд разделяют мою радость.

— Не думай, что я в это поверю.

Коннор посмотрел на братьев, и они пожали плечами.

— Извини, отец? — переспросил он.

— За что, мальчик? — Джонас запыхтел сигарой. — Насколько я знаю, ты ничего не сделал, чтобы просить извинения. Пока, по крайней мере.

— Я только хотел переспросить, потому что не понял, что ты сказал, отец. О твоем будущем, которое принадлежит нам.

— Я не сказал, что вам принадлежит мое будущее. Я сказал, что вам принадлежит будущее.

Человек всю жизнь рвет задницу не для того, чтобы унести все нажитое с собой в могилу.

— Пап, тебе еще далеко до могилы, — протянул Слейд.

— Я тебе не «пап». К тому же не ври. Мне завтра исполнится восемьдесят пять. Как ты думаешь, сколько я еще протяну? — Джонас залпом опрокинул остаток своего коньяка, поставил стакан и утопил в нем окурок сигары. — Дело вот в чем, мальчики, в моих компаниях: