Как создавалась Библия - [56]
Как объяснял эти факты Вельгаузен? По его мнению, данный раздел Книги Левит не был частью Р. По стилю и языку он имел много общего с Р, но на самом деле представлял собой более древнее и самостоятельное сочинение («Кодекс святости»), впоследствии включенное в Р. Однако этот ответ не снимает проблему. Ведь Вельгаузен полагал, что «Кодекс святости» написан человеком по имени Иезекииль и относится к миру плена и Второго Храма. Кроме того, в Р мы встречаем и ряд других заповедей о Скинии. Поэтому никак нельзя считать, что Р предполагает централизацию религии как нечто само собой разумеющееся. И это означает, что, вопреки Вельгаузену, Р не соответствует контексту Второго Храма, когда идея централизации культа уже победила.
Другие аргументы Вельгаузена также неубедительны. Он соотносил жертву за грех и жертву за вину в Р с послепленными днями, когда иудеи чувствовали себя особенно виновными. Однако здесь мы стоим на очень шаткой почве. Опасно датировать тексты, основываясь на домыслах относительно того, какие чувства испытывала община автора. Тем более опасно, если речь идет о чувстве вины, поскольку как отдельные люди, так и общины, могут ощущать вину практически в любой момент истории. Легко представить, например, что иудейские жрецы ввели в Иерусалиме жертвы за вину после 722 года до н. э., после разгрома Северного царства ассирийцами. К тому моменту в Иерусалиме могло быть достаточно израильских беженцев, которые ощущали себя не менее виновными, чем иудеи после 587 года до н. э.
Это относится и к праздникам искупления в Р. Более того, период после гибели Иерусалима — наименее вероятное время для появления такого праздника. Если День Искупления был создан из-за чувства вины после гибели царства, каким образом, спрашивается, удалось бы автору Р убедить народ, что речь идет о древней заповеди? Кто поверил бы, что эту заповедь ввел Моисей, но о ней не знали до вавилонского плена, когда почувствовали себя виновными? Гораздо естественнее считать, что такие законы относятся ко временам Первого Храма, когда в ходе религиозных реформ (особенно реформ Езекии и Иосии) вводились в оборот новые законы и новооткрытые документы.
Пророки цитируют Р, а заповеди и рассказы Р не принимают централизацию культа как нечто само собой разумеющееся. Это делает малоубедительным сценарий, нарисованный Ройсом, Графом и Вельгаузеном. Едва ли автор Р (большей части Пятикнижия) работал во времена Второго Храма.
Когда же в таком случае жил этот человек? Третья часть блестящей ошибки дает ключ к правильному ответу. Вельгаузен был прав в одном отношении: этот ключ — Скиния.
Глава 10
Священный шатер
Граф и Вельгаузен считали документ Р самым поздним, хотя и самым пространным, из источников Пятикнижия. Они датировали его периодом Второго Храма. В это время Храм был центром общинной жизни. Однако заповеди и повествования Р ни разу не упоминают Храм. Поэтому одним из краеугольных камней гипотезы Графа-Вельгаузена стала идея, что всякий раз, когда Р упоминает Скинию, имеется в виду Храм. Скиния же никогда не существовала. Это лишь выдумка, к которой жреческий автор прибег, чтобы избежать анахронизма (каким стал бы «Храм» в Моисеевом контексте).
Исследователи были правы, уделяя большое внимание Скинии. Ведь в Пятикнижии о Скинии говорится больше, чем о чем бы то ни было еще. Существуют многочисленные заповеди о жертвоприношениях и других обрядах, которые должно совершать в Скинии. Целые главы посвящены одному лишь описанию материалов, из которых Скиния изготовлена. Ряд событий происходят в Скинии или перед Скинией. После Синайского откровения, именно в этом месте Бог общается с Моисеем. Скиния священна: это святилище, в котором находятся ковчег, скрижали с Десятью Заповедями и херувимы. Она сооружена из редких пород дерева, золота и меди; ее покрывала сотканы из льняных нитей, голубого и красного пурпура; ее покров — из окрашенных красным цветом шкур. В нее имеют право заходить только жрецы: если в нее войдет посторонний, он должен быть предан смерти.
Действительно ли все это плод воображения жреческого автора, который усматривал в Скинии символ Второго Храма?
Однако Жреческий источник подчеркивает в связи со Скинией роль ковчега, скрижалей, херувимов, урима и туммима, — во Втором Храме ни одного из этих предметов не было. С какой стати жрец Второго Храма, сочинявший благочестивую подделку, уделил столь большое внимание именно тем компонентам Скинии, которые Второй Храм не имел?
В описании Скинии в Р (Исх 26) есть некоторые любопытные особенности. Сторонники гипотезы Графа — Вельгаузена полагали, что Скиния имела те же пропорции, что и Второй Храм. Однако это не так. Они исходили из следующих размеров:
Храм: ширина — 20 локтей, длина — 60 локтей
Скиния: ширина — 10 локтей, длина — 30 локтей
По мнению сторонников этой гипотезы, Скиния — модель Храма, сделанная в пропорции один к двум. Однако здесь есть целых три ошибки. Во-первых, здания содержат не два, а три параметра. Смотрим третий параметр:
Единственным источником знаний о личности апостола Павла являются Послания, адресованные различным христианским общинам, им основанным. Хотя атрибуция большинства их в настоящее время не связывается с именем апостола, тем не менее, о шести из них можно говорить в качестве достоверных. Основной мотивацией предлагаемой книги послужила попытка понять личные психологические обстоятельства, определявшие двигавшие Павлом устремления. Единственными материалами, на основе которых можно бы было попытаться это сделать, являются достоверные Послания.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ РАЗДАЮТСЯ ПРИЗЫВЫ ПРИЗНАТЬ ВЕТХИЙ ЗАВЕТ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ.ЖЕСТОКОСТЬ И ГРУБОСТЬ НЕКОТОРЫХ ПСАЛМОВ,БИБЛЕЙСКИЕ ПРИЗЫВЫ К ЭТНИЧЕСКИМ ЧИСТКАМ И КРОВАВОЙ МЕСТИ,ШОКИРУЮЩИЕ РАССКАЗЫ О ДЕЙСТВИЯХ БОГА — КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?Многие читатели Священного Писания испытывают, мягко говоря, шок от некоторых библейских пассажей. Даже среди христиан Ветхий Завет нередко пользуется дурной репутацией.О чем умалчивается в адаптированных пересказах Библии?Почему у авторов Ветхого Завета был такой крутой нрав?Как понимать причудливые и «варварские» обычаи великих библейских героев?Долгожданный ответ на нелегкий вопрос: жестокость и грубость текстов Ветхого Завета, призывы к этническим чисткам и кровавой мести, шокирующие рассказы о действиях Бога — как это понимать? Увлекательное чтение, которое перевернет многие ваши представления.Научно–популярное издание.