Как сон - [59]
— Само собой, ты, — соврал Роберт. — Кто еще мог бы мне сниться?
— Но меня зовут не Роза!
— Ну значит, ты снилась мне в образе какой-то другой женщины.
Пора. Уже сумерки, а скоро будет совсем темно. Лет сорок с небольшим его тело как-то само по себе вставало и бродило между вами, на все времени хватило — и на праздность, и на дело, теперь пора заснуть, шабаш, гонка финиширует, пришло время занять последнее место; Роберт для себя уже нашел его. Не здесь. Он собирает сумку.
Жена кружит по дому, прикасается к стульям, перилам, вазам, проверяет. На своих ли они местах, не потеряли ли они своей стульчатости, перильчатости, вазовости; коль скоро Роберту стали сниться сны, то все возможно, все позволено, даже то, что Бога нет. Она бы пожаловалась маме и папе, собрали бы семейный совет с целью решительного обращения к разуму Роберта, но сейчас другие вещи занимают их, к Тестю нельзя приставать с ерундой в то время, как какие-то политические авантюристы, как он их называет, ополчились на него. Тесть хочет знать, кто за этим стоит и кто заинтересован в том, чтобы убедить нескольких из его бывших секретарш в том, что шлепанье по попке и усаживание к себе на коленки очень даже подпадает под определение «домогательства сексуального характера», кто научил их, чтобы они непременно вспомнили, какие еще вроде как приветственные спонтанные действия позволял себе их бывший шеф, и вполне ли они уверены, что давали ему разрешение на нечто подобное, а если и давали, то не под начальственным ли нажимом. Тесть не считает себя виноватым, но партия уже сделала ему предложение, от которого невозможно отказаться: или он снимет с себя депутатский иммунитет и очистится от обвинений, или его исключают из партии. Ничего он с себя не собирается снимать, будут еще какие-то левацкие сопляки объяснять ему, как надо обходиться с женщиной, эдак скоро и вовсе окажется, что целовать даме руку — сексуальное домогательство, дарить ей цветы — взятка, а делать комплимент — вербальное насилие; именно так пытается организовать свою защиту Тесть перед лицом СМИ и домашних, особенно Тещи, которая триумфально и возвышенно длит свое тихое существование, без сочувствия присматриваясь к упадку мужниной карьеры. Его преподобие мог бы гордиться ею. Ее личное участие в отыскании зацепки на самого непотопляемого представителя вражеской группировки трудно переоценить. Достаточно было переписать из записной книжки мужа телефоны практиканток, стажерок и секретарш, пропорхнувших через его депутатское бюро за последние пару лет; очень оказалась недурная коллекция. Теща один-единственный раз обратила его внимание на то, что не стоит держать номера телефонов, по которым, как он заявлял, давно не звонит; Тесть один лишь только раз пообещал ей выбросить их в ближайшее же время; Теща один лишь раз предложила ему свою помощь в наведении порядка; Тесть один лишь раз с вежливой решимостью ответил, что справится сам; Теща передала список телефонов (естественно, анонимно) журналистам из газеты, которую она (так ее научил его преподобие) презирает, но при всем при том цель оправдывает средства, а цель была в высшей степени благородной: убрать политика, деятельность которого радиостанция давно уже не поддерживает и даже больше — слегка осуждает, потому что его группировка заблудилась на путях Истины, а заодно — вернуть мужа в семью, пусть он на старости лет рыбалкой займется, перед телевизором посидит, пазлы поскладывает; а политикой уж сама Теща с удовольствием займется, с Божьей и Богоматери Лихенской помощью.
Жена суетится, заглядывает в кабинет Роберта, видит, как он сражается с молнией, которую давно уже надо было бы сменить; придется сумку сколоть булавками.
— Это что такое? Снова куда собрался?
— На тот свет.
— Ты думаешь, что это смешно?
— Не знаю, зато пытаюсь быть искренним.
Мигрени и истерики, подождите немножко, потому что на наших глазах проклевывается прекрасный образчик женского гнева, пускает почки, набирает полную грудь воздуху и изо всех сил выплевывает его прямо в Роберта:
— О чем ты говоришь?! Что с тобой происходит в последнее время?! Пропадаешь неведомо где, меня даже не спрашиваешь, вот и теперь вижу уложенную сумку — объясни, в чем дело?!
— Я ухожу.
— Ты? Ты… Ты дебил!! Уходишь?! Он, видите ли, в голову себе вбил, что может так просто уйти! Собрать манатки и смыться! Ты считаешь, я заслужила такое отношение?!
— Я не сказал, что ухожу от тебя. Как бы это тебе объяснить: я ухожу от всех вас, совершенно, просто исчезаю.
— Просто?! Что ты такое говоришь?! Да ты ненормальный!! Тебе надо лечиться!!
— К сожалению, лечиться уже поздно.
— Ты дрянь!! Ты идиот!! Ты… графоман!!!
— Не мало найдется таких, кто поаплодировал бы тебе, но это уже ничего не изменит. Понимаешь, я откладывал эту минуту много лет, все уговаривал себя — на следующей неделе, самое большее через месяц, соберу манатки и уеду, начну другую жизнь; и так я откладывал свою жизнь со дня на день. Но все имеет свой конец. Теперь тебе придется научиться жить без меня.
— Нет, так дела не делаются!! Ты не имеешь права!! Я твоя жена!!
Войцех Кучок — поэт, прозаик, кинокритик, талантливый стилист и экспериментатор, самый молодой лауреат главной польской литературной премии «Нике»» (2004), полученной за роман «Дряньё» («Gnoj»).В центре произведения, названного «антибиографией» и соединившего черты мини-саги и психологического романа, — история мальчика, избиваемого и унижаемого отцом. Это роман о ненависти, насилии и любви в польской семье. Автор пытается выявить истоки бытового зла и оценить его страшное воздействие на сознание человека.
Роман «Дерьмо» — вещь, прославившая Войцеха Кучока: в одной только Польше книга разошлась стотысячным тиражом; автор был удостоен престижных литературных премий (в том числе — «Ника»); снятый по повести польский фильм завоевал главный приз кинофестиваля в Гдыне и был номинирован на «Оскар», в Польше его посмотрели полмиллиона зрителей. Реакция читателей была поистине бурной — от бурного восторга до бурного негодования. Квазиавтобиографию Кучока нередко сравнивают с произведениями выдающегося мастера гротеска Витольда Гомбровича, а ее фантасмагорический финал перекликается с концовкой классического «страшного рассказа» Эдгара По «Падение дома Ашеров».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Стивен Кэрролл — популярный австралийский писатель, романы которого отмечены престижными литературными премиями; в прошлом рок-музыкант, драматург, театральный критик. «Венецианские сумерки — новая книга автора полюбившейся российским читателям «Комнаты влюбленных».…Жарким летним днем в одном из зеленых предместий Мельбурна тринадцатилетняя Люси Макбрайд, задремав в садовом плетеном кресле, сквозь сон услышала кто ли вздох, то ли стон — какой-то словно вымученный звук, обратившийся в печальнейшую из мелодий.
Впервые на русском — знаменитый бестселлер британской журналистки Марселлы Бернстайн, легший в основу выпущенного в 2003 году фильма, в котором снимались Жерар Депардье и Кармен Маура (любимая актриса Педро Альмодовара).У монахини ордена иезуитов сестры Гидеон (в миру — Сара) вдруг возникают симптомы неведомой болезни. Разобраться в причинах этого поручено священнику Майклу Фальконе, и он выясняет, что в прошлом молодой женщины скрыта кошмарная тайна, связанная с ее сестрой-близнецом Кейт, отбывающей пожизненное заключение в одиночной камере.
Что делать, если жизнь пошла наперекосяк? Тридцатипятилетняя Нина Попкинс в отчаянии: ее приемная мать умерла, а муж ушел к другой. Однако позитивная по природе Нина не настроена страдать всю жизнь. Она решает, что для счастья ей необходимо обрести новую любовь и найти своих биологических родителей. Но жизнь продолжает строить Нине козни, и поездка в приют, куда ее отдали в раннем детстве, запускает целую череду неординарных событий, заставляющих Нину и смеяться, и плакать… Увлекательная, искренняя, грустная и забавная история, в которой чувствуется глубокое понимание женских судеб и сердец.
Виртуозно упаковыванная в сотню страниц лиричная семейная сага, блестяще экранизированная. Герои классика современной американской литературы всегда ищут справедливости в непоправимо изменившемся мире и с трудом выдерживают напор страстей, которым все возрасты покорны.