Как сон - [54]

Шрифт
Интервал

мог бы у нее поучиться изобретательности.

Не жаль ли ей его? Конечно жаль, ведь Роза хорошо знает, сколько ему придется натерпеться, чтобы перестать врать; сыворотка правды для патологического лжеца — высшая мера наказания, но что же ей оставалось делать, если Господин Муж всегда отпирается; Роза чувствует себя обмазанной его враньем, просто ей захотелось наконец отмыться.

Начинается.

У Господина Мужа уже появился первый тик, он даже не замечает его, чистит тарелку кусочком хлеба, должно быть не на шутку проголодался, даже не подумал поделиться с собакой. Под глазом у него начинается пульсация; Господин Муж делает жест, будто хочет отогнать муху с лица, рука тоже судорожно подрагивает.

— Что-нибудь холодненькое попить дашь?

Ах, он ведь собирался не разговаривать с ней, но что-то очень уж зажгло в желудке после этого блюда, аж в нос шибануло и дыхание какое-то прерывистое стало, страшно сухо в носу, слизистая совсем высохла, что она ему такое подала, что происходит? Господин Муж начинает гоготать — ему вовсе не до смеха, но тем не менее он заходится в смехе и не может перестать, как будто само тело его смеется, да и тело как не его — что это оно такое вытворяет, руки двигаются сами как хотят, и смех этот — не смех, а какая-то кошмарная икота, которую невозможно прервать, постойте, как это говорят, чтобы прошла икота, надо кого-нибудь испугать, нет, не так.

— …наверное, самому испугаться, хехехехехехехе-хехехехехе, минуточку, я это вслух? Хехехехехехе-хехехехехехехехехеххе.

— Вижу, что тебе понравилось.

Это Роза, но нет полной уверенности в данный момент, нет никакой уверенности, Господин Муж даже не может отличить слов от мысли, ему кажется, что он отвечает ей, смех прекратился так же внезапно, как и накатил (но уверенности все равно нет).

— Обожаю твою кухню. Если бы Ханка умела так готовить…

Роза включает диктофон на случай, если вдруг заснет, потому что это довольно впечатляющее зрелище: скополамин подействовал, Господин Муж в сильном возбуждении, он ходит вокруг, наклоняется в разные стороны, у него целый букет тиков, у него приступ словоизвержения. У Розы должна быть гарантия.

— Ханка?

Опять этот смех, неподконтрольный, против его воли, смех перехватывает его дыхание, а это уже совсем не смешно; Господин Муж задыхается.

— Хехехехехехехехехехехехехехехех. Йыхыхыы… Что ты мне дала? Ханка, моя Ханка, любовница, эхэхэхэхэхэхэхэхэхэх. Ты знакома с ней, только не помнишь. Она нервная, ужасно ревнует к тебе, не хочет верить, что хехехехехехехехехехе как только ты перевозбудишься, то сразу йыххххыыыы засыпаешь, хехехехехехе.

Господин Муж кашляет смехом, пытается сесть и встать одновременно; только что он заметил, что у него две пары ног, и он начинает отбивать ими чечетку, Фред Астер отдыхает; отбивает чечетку и не перестает говорить (зато перестал смеяться, хотя смех не прекратился, тогда кто же смеется, что теперь смеется, может, это стайка грачей, которая села на полки и на люстру; прилетели посмотреть на его танец):

— Она приходила сюда иногда такая бывала бесстыжая вообще тебя не стеснялась говорила что делает тебе жесткую перезагрузку знаешь что у тебя так ты никогда не помнишь почему заснула лучше не знать поверь но уже все кончено не переживай тебе нравится как я танцую?

Роза может больше не смотреть на все это, может даже заснуть — самой усыпляющей оказывается упорная мысль о том, чтобы ни в коем случае не заснуть, впрочем, об этом можно больше не беспокоиться: диктофон работает, Господин Муж так восхитительно откровенен; получится на самом деле не запись — сказка.

Его глаза потемнели от расширившихся зрачков; лучше, чтобы он не видел своего отражения, после чертова зелья во всех зеркалах дьявол поселяется. Господин Муж как раз проходит параноидальный этап; он даже здесь оказывается банальным — какое воображение, такая и паранойя:

— …замучен и погребен я из мертвых воскресну как говорит святое писание хотя я не гожусь для этого лучше всего поехал бы на рыбалку а то вообще нет ни минуты времени для себя все время уходит на исцеления да наставления еще надо следить чтобы не разнервничалась разговаривал я с иудой снова просил меня назначить заместителем ты не представляешь какой это несчастный человек ну вот опять я тебе говорю а ты снова засыпаешь какой груз я вынужден тащить хочу чтобы меня распяли в моем свитере не спи чтобы ты нащелкала фоток как меня будут прибивать специально зарядил батарейки если бы вдруг появился бог хотя нет от него пленка всегда засвечивается надо иметь какие-нибудь специальные фильтры не спи пожалуйста проверь не ржавые ли у них гвозди я всегда опасался столбняка я такой великий а ты спишь мне нужно на воздух на воздух…

Господин Муж растет со страшной скоростью, если он сию же секунду не выйдет из дому, он застрянет между стенами, между полом и потолком, ой, надо поскорее бежать из дому; вот он уже в саду машет руками во все стороны, пытаясь сорваться в полет, как жаль, что Роза проспала этот момент. Он достиг опушки леса, задел несколько елок, но попросил у них прощения — видимо, больше не взлетит. Господин Муж исчезает в гуще деревьев.


Еще от автора Войцех Кучок
Дряньё

Войцех Кучок — поэт, прозаик, кинокритик, талантливый стилист и экспериментатор, самый молодой лауреат главной польской литературной премии «Нике»» (2004), полученной за роман «Дряньё» («Gnoj»).В центре произведения, названного «антибиографией» и соединившего черты мини-саги и психологического романа, — история мальчика, избиваемого и унижаемого отцом. Это роман о ненависти, насилии и любви в польской семье. Автор пытается выявить истоки бытового зла и оценить его страшное воздействие на сознание человека.


Царица печали

Роман «Дерьмо» — вещь, прославившая Войцеха Кучока: в одной только Польше книга разошлась стотысячным тиражом; автор был удостоен престижных литературных премий (в том числе — «Ника»); снятый по повести польский фильм завоевал главный приз кинофестиваля в Гдыне и был номинирован на «Оскар», в Польше его посмотрели полмиллиона зрителей. Реакция читателей была поистине бурной — от бурного восторга до бурного негодования. Квазиавтобиографию Кучока нередко сравнивают с произведениями выдающегося мастера гротеска Витольда Гомбровича, а ее фантасмагорический финал перекликается с концовкой классического «страшного рассказа» Эдгара По «Падение дома Ашеров».


Телячьи нежности

Ироничный рассказ о семье.


Рекомендуем почитать
Игра с огнем

Саше 22 года, она живет в Нью-Йорке, у нее вроде бы идеальный бойфренд и необычная работа – мечта, а не жизнь. Но как быть, если твой парень карьерист и во время секса тайком проверяет служебную почту? Что, если твоя работа – помогать другим найти любовь, но сама ты не чувствуешь себя счастливой? Дело в том, что Саша работает матчмейкером – подбирает пары для богатых, но одиноких. А где в современном мире проще всего подобрать пару? Конечно же, в интернете. Сутками она просиживает в Tinder, просматривая профили тех, кто вот-вот ее стараниями обретет личное счастье.


Будь Жегорт

Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.


Малые Шведки и мимолетные упоминания о иных мирах и окрестностях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контуры и силуэты

ББК 84.445 Д87 Дышленко Б.И. Контуры и силуэты. — СПб.: Издательство ДЕАН, 2002. — 256 с. «…и всеобщая паника, сметающая ряды театральных кресел, и красный луч лазерного прицела, разрезающий фиолетовый пар, и паника на площади, в завихрении вокруг гранитного столба, и воздетые руки пророков над обезумевшей от страха толпой, разинутые в беззвучном крике рты искаженных ужасом лиц, и кровь и мигалки патрульных машин, говорящее что-то лицо комментатора, темные медленно шевелящиеся клубки, рвущихся в улицы, топчущих друг друга людей, и общий план через резкий крест черного ангела на бурлящую площадь, рассеченную бледными молниями трассирующих очередей.» ISBN 5-93630-142-7 © Дышленко Б.И., 2002 © Издательство ДЕАН, 2002.


Параметрическая локализация Абсолюта

Вам знакомо выражение «Учёные выяснили»? И это вовсе не смешно! Они действительно постоянно выясняют и открывают, да такое, что диву даёшься. Вот и в этой книге описано одно из грандиозных открытий видного белорусского учёного Валентина Валентиновича: его истоки и невероятные последствия, оказавшие влияние на весь наш жизненный уклад. Как всё начиналось и к чему всё пришло. Чего мы вообще хотим?


Ограбление по-беларуски

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Венецианские сумерки

Стивен Кэрролл — популярный австралийский писатель, романы которого отмечены престижными литературными премиями; в прошлом рок-музыкант, драматург, театральный критик. «Венецианские сумерки — новая книга автора полюбившейся российским читателям «Комнаты влюбленных».…Жарким летним днем в одном из зеленых предместий Мельбурна тринадцатилетняя Люси Макбрайд, задремав в садовом плетеном кресле, сквозь сон услышала кто ли вздох, то ли стон — какой-то словно вымученный звук, обратившийся в печальнейшую из мелодий.


Обет молчания

Впервые на русском — знаменитый бестселлер британской журналистки Марселлы Бернстайн, легший в основу выпущенного в 2003 году фильма, в котором снимались Жерар Депардье и Кармен Маура (любимая актриса Педро Альмодовара).У монахини ордена иезуитов сестры Гидеон (в миру — Сара) вдруг возникают симптомы неведомой болезни. Разобраться в причинах этого поручено священнику Майклу Фальконе, и он выясняет, что в прошлом молодой женщины скрыта кошмарная тайна, связанная с ее сестрой-близнецом Кейт, отбывающей пожизненное заключение в одиночной камере.


Руководство для одиноких сердец

Что делать, если жизнь пошла наперекосяк? Тридцатипятилетняя Нина Попкинс в отчаянии: ее приемная мать умерла, а муж ушел к другой. Однако позитивная по природе Нина не настроена страдать всю жизнь. Она решает, что для счастья ей необходимо обрести новую любовь и найти своих биологических родителей. Но жизнь продолжает строить Нине козни, и поездка в приют, куда ее отдали в раннем детстве, запускает целую череду неординарных событий, заставляющих Нину и смеяться, и плакать… Увлекательная, искренняя, грустная и забавная история, в которой чувствуется глубокое понимание женских судеб и сердец.


Легенды осени

Виртуозно упаковыванная в сотню страниц лиричная семейная сага, блестяще экранизированная. Герои классика современной американской литературы всегда ищут справедливости в непоправимо изменившемся мире и с трудом выдерживают напор страстей, которым все возрасты покорны.