Как разрушить реальность - [4]

– Я… я… – Воронцов все-таки начал задыхаться. Он расстегнул пуговицы рубашки и распахнул ее – это не помогло. – Костя…

– Да, это определенно нетипичный случай. Может, и не стоило давать тебе нарк? Или надо было уменьшить дозу? Но я и так налил тебе по минимуму. У тебя нет аллергии на «средство»? Хотя откуда тебе знать… Эй, Олег, прекращай!

Воронцов свалился со стула и, как рыба, выброшенная на берег, тщетно хватал ртом воздух.

– Темно… темно… Я умираю…

Константин смачно выругался.

– Подожди, я позову кого-нибудь…

Слова Привольнова доносились до Олега точно из другого измерения. Невнятное бормотание превратилось в нечто вроде заклинания, а после – в совершенно невоспроизводимый набор то проявляющихся, то пропадающих звуков, будто бы отраженных вереницей зеркал, стен и прочих препятствий, многократно пересекшихся, перевоплотившихся, изменивших до неузнаваемости собственную суть. А через секунду – хотя кто знает, может, прошли столетия, минули эры, континенты обратились в ничто и из векового хаоса вновь родилась бегущая по кругу реальность – Воронцов потерял сознание. Впрочем, правильнее было бы сказать, что оно провалилось – в темнейшую бездну без возврата, в дыру, куда без остановки падал Олег, в кроличью нору, в первозданный ноль…

…Кто-то тряс его за плечо.

Первое, что пришло на ум Воронцову: «Я мыслю, следовательно, существую». Это его обрадовало. Он собрал остатки неизвестно откуда взявшихся сил, открыл глаза – и следующей его мыслью было: «Я спятил». То, что явилось его глазам, напоминало сюрреалистическую картину: глубинно-синий песок, ядовито-красный горизонт, ярко-зеленый восход… или закат…

– Где… я? – только и смог выдавить он.

– В лучшем из миров, – произнес до боли знакомый голос. С превеликим трудом Олег узнал говорившего – это был Константин Привольнов, его друг… чертов наркоман!..

– Ты-ы… Что я… У меня галлюцинации!.. Спаси меня!

– Небольшая дезориентация характерна для «первопроходцев».

– Для кого?..

– Для таких, как ты. Первоначинателей. Первушников. Первышей. Короче, дебютантов.

Константин подал Олегу руку и помог подняться. Воронцов замахнулся и провел удар левой, целясь «спасителю» в ухо. Привольнов ловко увернулся, а Олег снова оказался на песке.

– Ты потише… Скоро все пройдет.

– Что пройдет?!

– Дезориентация. Нарк – мощная штука, но абсолютно безвредная.

– Там, в квартире, когда я корчился на полу, ты не был в этом уверен!

– Я уверен в этом на все сто. «Средство» послано нам свыше…

– Богохульник! Идиот! Убийца!..

– Отдышись и приди в себя. Обращайся, когда сможешь трезво мыслить.

Воронцов лежал лицом в песок. Он попытался разумно оценить ситуацию, и, к удивлению, у него это получилось.

«Я принял наркотик, от которого меня скрутило в бараний рог. Я чуть не отдал концы, но все-таки выжил – и оказался здесь. Но где это “здесь”? Куда меня забросило? А вообще, почему забросило? Наверняка это просто глюки, последствия наркотического эффекта… Но ведь Диксон писал…»

Олег не заметил, как начал говорить вслух.

– Вот именно. – Константин закивал. – Хорошо, что ты вспомнил Диксона. Я так понимаю, пока мы сидели на кухне, ты краем глаза ухватил кусок текста.

– Да… что-то о «мире, что не кажется, в который переносится принявший наркотик»…

– Все верно, и сейчас ты в этом мире. Точнее, в Том.

Олег встал на колени, потом, отказавшись принять помощь друга, сам поднялся на ноги. Голова покруживалась, но в остальном он чувствовал себя неплохо. И даже хорошо. Некая могущественная и неназываемая сила толкала самое себя в его груди… Нечто неизбывное поселилось внутри тела. А потом устремилось в небо, желая поднять его, заставляя парить. Сначала – несильно, но – все настойчивее и настойчивее. И вместе с телом воспарило сознание…

«Наркотическая эйфория».

– Что, почувствовал свободу? Ощутил запах устремления? К тебе пришло осознание твоего предназначения, и ты рвешься в бой?

– Я просто кайфую от наркотика, который принял.

Константин опять рассмеялся.

– Ты ошибаешься. В тебе просыпается понимание.

– Я понимаю лишь одно: что ты заставил меня совершить величайшую глупость…

Но договорить он не успел – мир подернулся молочной пенкой и треснул по швам. Куски сыпались один за другим. Реальность рушилась под напором чего-то более властного, более могущественного, чем она.

«А я ведь даже не успел толком осмотреться, – мелькнуло в распадающемся сознании. – Через такое прошел – и по-глупому, совершенно бестолково…»

Мысль тоже осталась незаконченной. Ей на смену пришел иномирный глас, тот, что он уже слышал и о чьем происхождении был осведомлен.

– Нарк впитывается в кровь… Отторжение происходит неожиданно… Я не знаю, где ты окажешься… Несколько часов могут выпасть из памяти… – слышались отрывистые фразы, громкость которых то затихала, то усиливалась.

Но вот голос стих: Константин остался там, а Олег переступил грань.

Все повторялось.

За исключением…

…За исключением того, что он очнулся в собственной постели, в трусах и футболке, как обычно спал. Кровать была расправлена, свет выключен.

Первое время Олег привыкал к давно ему известному мраку собственного дома, после чего наконец смог удивиться: ни головной боли, ни тошноты, ни потери ориентации в пространстве… ничего, никаких отрицательных симптомов. Он будто бы никогда и не принимал самый сильный на Земле наркотик.