Как работают над сценарием в Южной Калифорнии - [88]

Но прелесть диалогов в «Крестном отце» не только в том, что они прекрасно запоминаются. Слова героев служат здесь для создания более полных образов персонажей, кроме этого, по ним угадывается, на чьей стороне перевес. В кодекс правил поведения Вито входит и надлежащая манера говорить. Том рассуждает обо всем хладнокровно и рассудительно, как будто все что ни есть — для него бизнес; а Сонни, напротив, часто может наговорить лишнего под влиянием эмоций. Майкл всегда старается быть сдержанным; даже когда он говорит о своей отчужденности от семьи, то сохраняет спокойствие. Диалоги раскрывают перед нами и взаимоотношения персонажей. Том и Сонни могут цапаться друг с другом по-братски, но на публике Том — консильери, и выражения его полны официоза и формальности.

Зрительный ряд

Сцена расправы с Брази должна производить сильное впечатление, потому неумолимая камера показывает нам детально и четко все его предсмертные страдания. Ту же детализацию и неотступность мы видим в сцене убийства Сонни. С другой стороны, используя обратный прием, можно также добиться сильнейшего впечатления. Так снята сцена скандала в семье Конни и Карло. Мы видим лишь начало, где Конни колотит посуду. Но вот Карло затаскивает ее ванную, и мы, пораженные, слышим, как он бьет свою беременную жену. Мы не видим всех страшных деталей, но представляем их себе, отчего его в общем не приводящее ни к чьей смерти действия оказываются для нас по эмоциональному восприятию наравне с убийствами, что мы видели в фильме ранее.

Резкий световой контраст между темными кабинетами, где отдаются страшные распоряжения и дон теряет свою власть, и живописными пейзажами Сицилии, где Майкл влюбляется в Аполлонию. И тот же мрак, что окутывал Вито, пока он был доном, сгущается вокруг Майкла во время крещения и позже, когда он встает во главе семьи, называемый теперь доном Корлеоне. С этих пор его лицо больше не освещается лучами света; он принял дьявола, от которого отрекался во время крещения, и теперь обречен жить среди теней собственного могущества, как жил его отец.

Еще один визуальный прием — постоянная демонстрация богатства семьи Корлеоне. Во всем — от мебели до грандиозного размаха свадебного пира в саду поместья — видна сила и высокое положение семьи.

Драматические сцены

Обратим внимание на драматическую сцену переговоров Солоццо и дона Вито. Перед ней и после есть классические подготовка и финал. При встрече Солоццо строго следует всем правилам этикета, выказывая свое почтение дону и признавая его высокое положение. Лучше всего это соблюдение формальностей видно, когда Сонни вдруг влезает в разговор и Вито немедленно ставит его на место, извинившись за выходку сына. После встречи дон отчитывает Сонни за то, что тот позволил себе спорить с отцом в присутствии чужого человека.

Драматический эффект сцены в ресторане, когда Майкл должен убить Солоццо и Маккласки, усилен за счет скрытой иронии, так как нам известен его план. Еще одна сцена с подготовкой и завершением, основанная на иронии, — возвращение Вито из больницы. Не упущена ни одна деталь — все рады и выражают свое почтение, даже внуки приходят поздороваться. Потом, когда вереница приветствий заканчивается, Том и Сонни сообщают Вито, что Майкл убил тех двоих и теперь в бегах, а между пятью семьями развязана война. Дон явно тяжело переживает эти новости. В завершение мы слышим разговор Сонни и Тома, где первый говорит второму, что из него никудышный консильери для военного времени.

Сильно эмоционально действует на зрителя сцена, когда Том вынужден сообщить о смерти Сонни. Здесь снова скрытая ирония, потому что мы уже в курсе его смерти. Мы ощущаем нежелание Тома сообщать дону такие ужасные новости, но выбора у него нет. И Тому приходится рассказать Вито правду. В этот момент Вито на наших глазах вдруг превращается в сломленного горем отца, готового пойти на уступки в пользу пяти кланов, лишь бы защитить Майкла.

Дополнительные замечания

Пожалуй, одним из наиболее кинематографичных и эффектных приемов фильма следует назвать параллельное действие. Камера переключается с одного места событий на другое, показывая одновременные, однако никак друг с другом не связанные, линии сюжета. С такой манерой повествования мы сталкиваемся уже в самом начале, когда праздник в честь свадьбы чередуется с кадрами из кабинета Вито. Такое параллельное действие дает наиболее полное представление о мире, его внешнем проявлении и внутренней подоплеке, с которой режиссер должен познакомить зрителя.

Позже пребывание Майкла на Сицилии и набирающая обороты война семей в Америке показаны тоже параллельно, но на этот раз у режиссера другая цель: показать контраст между Майклом настоящим — юношей, который думает о любви куда больше, чем о власти, — и результатами его мести. Он еще не стал частью того механизма, который запустил убийством, но под конец параллельного действия после смерти жены он собирается вернуться домой, что означает его неминуемое вовлечение в криминальный мир.

И конечно, знаменитая сцена крещения — самый сильный и впечатляющий пример параллельного действия. Снова контраст между тем, как реальность выглядит со стороны, и тем, что на самом деле происходит: герой отрекается от дьявола в церкви, пока по его приказу убивают людей. Но теперь это контраст куда страшней и очевидней, чем в начале фильма. Камера одновременно показывает нам две противоположные стороны новой жизни Майкла, звучит музыка, и мы слышим слова героя, что идут вразрез с его поступками, и у нас не остается сомнений — завершается перевоплощение Майкла в дона Корлеоне, «крестного отца».