Как работают над сценарием в Южной Калифорнии - [40]

Поэтому игра киноактера — принципиально иной вид искусства, с меньшим набором требований к исполнителю, нежели в театре; к тому же для игры киноактеров создается дополнительное препятствие в виде дистанции со зрительской аудиторией. Конечно, камера может справиться и с этим, приблизив киноактера к зрителю куда сильнее, чем театральный зритель может приблизиться к сцене. Но поскольку камера усиливает и самый незначительный жест, то, что на сцене кажется весьма реалистичным, на экране может показаться «чрезмерным». И несмотря на то что камера способна показать зрителю киноактера «изнутри», «принимая участие» в актерской игре, она все равно не способна устранить пропасть между живым представлением и записанной на пленку игрой актеров.

Хороший сценарист пишет так, чтобы в полной мере использовать все достоинства кинематографа и максимально обойти его недостатки, точно так, как хороший драматург станет делать то же для сцены. В итоге это трансформируется в различные способы передачи истории в пьесе и киносценарии, различные способы вовлечения аудитории. Драматург может позволить актеру произносить пространные речи и дает достаточно времени, чтобы тот мог в полной мере раскрыть перед зрителем свое дарование. Сценаристу же необходимо предложить актерам больше действий, которые помогут раскрыть характер героев, их потребности и желания и вызвать тот спектр эмоций, какой нужно. В то же время сценаристу необходимо уметь пользоваться предоставляемыми кинематографом преимуществами: в частности, возможностью заставить зрителя видеть лишь то, что нужно ему, рассказчику, и с легкостью менять место и время действия. Несмотря на то что практически все, что возможно на сцене, можно воспроизвести и на экране, и даже учитывая, что между кино и театром много общего, по сути своей, это разные «животные», как и кошка с собакой — сколько бы ни было у них общего, они абсолютно разные.

Адаптация

Часто оказывается, что по самым лучшим книгам снимаются далеко не лучшие фильмы. Думать, что чем лучше книга, тем лучше выйдет фильм — ошибочно.

Уолтер Бернстайн

Кинематограф может с удивительной легкостью делать то, чего не могут книги. У кино есть потрясающее для рассказчика преимущество: можно показать объекты, их вид и масштабы. Это две абсолютно разные формы. Единственное сходство — и там, и там есть диалоги. Во всем остальном подход к описанию одной и той же сцены в кино и в книге совершенно различный.

Уильям Голдман

История для фильма может быть адаптирована из разных источников. Пьесы, романы, рассказы, реальные события, даже песни и стихи могут лечь в основу сюжета фильма. На первый взгляд кажется, что адаптировать куда легче, чем придумывать историю с нуля. Однако переделка для кино истории из другого источника обычно требует куда большего мастерства и понимания специфики кинематографа как средства передачи информации[27]. Крайне редко истории, сочиненные в другой форме или же случившиеся в реальности, могут быть трансформированы в киносценарий легко и без проблем. Нам знаком термин «драматическая условность», который происходит из потребности изменять, упрощать, сжимать или сокращать материал для усиления драматичности. И, конечно, все мы испытывали подобное: порой смотришь фильм, основанный на запомнившихся нам реальных событиях, и думаешь: все ведь было совсем не так!

Такие расхождения не всегда происходят из-за некомпетентности сценариста; иной раз только при помощи такого допущения можно решить драматургические проблемы. Биография реального человека, человеческая жизнь редко делится на три акта. Романы обычно длинны и перенасыщены событиями, бедны визуально или же слишком обращены к внутреннему миру героев. Пьесы изначально учитывают ограниченные возможности драматического театра и при переделке в фильм должны стать более кинематографичными, чтобы можно было использовать камеру в качестве повествовательного средства, выходящего за рамки театральных декораций, для полномасштабного выражения действий персонажей, лишь подразумеваемых пьесой. Рассказы часто не имеют полноценного первого акта, иногда в них попросту маловато материала, и, опять же, они могут быть слишком обращены во внутренний мир персонажей или же бедны визуально. Стихотворения и песни чересчур схематичны и лаконичны, чтобы дать сценаристу больше, чем просто творческий импульс.

В тот момент, когда сценарист приступает к адаптации того или иного источника для кинематографа, он задается вопросом: насколько близко к источнику можно и д`олжно рассказывать историю? Иногда самые точные адаптации превращаются в самые худшие фильмы, поскольку исходный материал не был предназначен для кинематографа вне зависимости от силы воздействия в своей исходной форме. Драматическое произведение само по себе, а в особенности — то, которое делается специально для киноэкрана, требует сжатия и интенсификации. На этот счет есть старый афоризм: «Проза — это сплетня, драматургия — это скандал». По сути, это одно и то же, однако скандал воздействует куда сильнее и распространяется со скоростью лесного пожара, тогда как сплетня может расползаться медленно и долго. События, описываемые в романе или происходившие на самом деле, могут тянуться месяцами и даже годами, но в фильме будут смотреться куда лучше, если произойдут в один день. Однако, столкнувшись с придуманной или случившейся в реальности историей, автор испытывает естественное побуждение изложить все «как было», ценой снижения драматизма истории. Адаптировать — значит постоянно балансировать между верностью первоисточнику и тяготением к драме (и особенно экранной драме), к сжатию и интенсификации. Что само по себе чрезвычайно трудно.