Как работает мозг - [64]

Набоков "видел" звук, обозначаемый каждой буквой, как наделенный своим особым цветом или текстурой.

Большинство различий в строении и работе мозга разных людей слишком тонки, чтобы их легко было выявлять с помощью методов нейровизуализации, но исключительно необычная обработка сенсорной информации, свойственная синестетикам, проявляется при сканировании мозга вполне отчетливо.

В последнее время исследователи получают все больше данных, указывающих на то, что синестезия у взрослых людей — это, по-видимому, не простое отклонение, а отражение исходного устройства нашей системы сенсорного восприятия, которая работает сначала на подкорковом уровне, подавляемом у большинства людей в процессе обучения. Согласно этим представлениям, любой стимул, будь то свет, вещество или звук, в принципе может вызывать мультисенсорные ощущения, что он и делает в нашей лимбической системе. В младенчестве мы воспринимаем окружающее именно так, но по мере развития коры больших полушарий она, по сути, перетягивает на себя поток поступающей информации, безжалостно ее категоризируя и посылая сигналы о каждом типе стимулов лишь в одну определенную сенсорную систему. В результате связи между частями мозга, чувствительными к разным типам стимулов (например, к звукам или к свету), постепенно выходят из строя за невостребованностью, и нейроны коры каждой сенсорной зоны все сильнее привыкают представлять получаемую ими информацию только в одной модальности. Поэтому обычно мозг взрослых разделяет воспринимаемое на несколько общеизвестных чувств⁶.

Если так, то свойственная нам строгая категоризация информации, приводящая к ее распределению по разным сенсорным системам, возникла, по-видимому, потому, что она позволила нам ускорить распознавание воспринимаемых стимулов. Если бы оса воспринималась нами не только как жужжащее полосатое существо, но и как нечто, обладающее вкусом и запахом, нам могло бы потребоваться больше времени на то, чтобы сообразить, что ее лучше поскорее прихлопнуть.

Диффузионно-тензорная визуализация мозга людей, которым свойственна графемно-цветовая синестезия, показывает, что у таких людей между соответствующими областями мозга (отвечающими за восприятие цвета и чтение) больше связей, чем обычно бывает.

Поэтому ограничение нашего восприятия осы ее обликом и производимым ею звуком, возможно, способствовало выживанию наших предков. Но, как и многие другие усовершенствования, связанные с работой коры больших полушарий, этот метод отчасти обеднил нашу картину мира. Несомненно, восприятие мира синестетиками несколько богаче, чем восприятие, доступное тем из нас, кто не может наслаждаться картинами, создаваемыми совместно разными сенсорными системами. Синестезия не только обогащает воспринимаемую картину мира, но также, судя по всему, улучшает некоторые творческие способности⁷, а некоторые разновидности синестезии, по-видимому, также улучшают способность к сопереживанию⁸. Несомненно, если бы мы могли время от времени останавливать осуществляемый корой больших полушарий процесс категоризации сенсорной информации, это обогатило бы нашу картину мира. К сожалению, пока единственный надежный способ добиться этого связан с приемом препаратов, распространение большинства из которых противозаконно. Может быть, когда наука лучше разберется в механизмах, лежащих в основе синестезии, кто-нибудь изобретет более безопасный способ открывать эту дверь восприятия.

Распознавание

Как бы хорошо ни была устроена система сенсорного восприятия, она была бы бессмысленна без системы распознавания.

Существует два разных типа распознавания. При распознавании первого типа, услышав знакомую мелодию или увидев знакомого человека, мы как бы говорим себе “ага!” и радостно щелкаем пальцами. То же самое происходит, когда до нас доходит соль хорошего анекдота: услышав концовку, мы внезапно понимаем, в чем дело. Точно так же мы внезапно находим решение задачи, которое, как мы просто “знаем”, не может быть неправильным. А, ясно! Дошло! Эврика!

Этот тип распознавания принципиально отличается от другого: например, осознания правильного ответа, к которому мы приходим, сложив несколько чисел. Мы “знаем” сумму этих чисел потому, что сознательные части нашего мозга рассчитали ее путем умозаключений. Эти умозаключения состояли из последовательности определенных строгими правилами когнитивных ходов, для которых мы использовали свои знания: десятичной системы счисления, арифметических правил, навыков пользования калькулятором. Такое распознавание представляет собой длительный процесс, и тому, кто не опытен в нем, может казаться, что в мозге скрипят шестеренки, пока он продвигается к ответу. Другой может справиться с тем же заданием без труда. Но всем (может, за исключением людей с синдромом саванта) приходится достигать таких знаний путем сознательных усилий. Машинальное же распознавание происходит незамедлительно, невольно и без усилий.

Распознавание машинального типа случается, когда один из многих параллельных потоков информации у нас в мозге проходит через лимбическую систему. Модули этой системы регистрируют эмоциональное содержание поступившей информации, в том числе наше знакомство с тем, что нам предстоит распознать. Все это происходит так быстро, что бессознательная часть мозга отмечает узнавание еще до того, как сознательная часть успевает прийти к какому-либо выводу.