Как работает мозг - [35]

То же самое может относиться к людям, постоянно стремящимся удовлетворять какую-либо ненасытную потребность. Они живут в непрерывном поиске предмета своего вожделения: секса, еды, риска или наркотиков. Американские генетики Кеннет Блум и Дэвид Камингс назвали эту разновидность ненасытности синдромом дефицита удовлетворенности и предложили объединить под этим названием необычайно широкий спектр расстройств. В зависимости от того, какая часть системы вознаграждения (а значит, и какая часть мозга) особенно сильно нарушена, человек может демонстрировать всевозможные отклонения: от слабых форм тревоги, раздражительности или склонности к риску до расстройств пищевого поведения, шопоголизма и игромании, наркомании и алкоголизма¹¹. Синдром дефицита удовлетворенности, как следует из названия, делает людей неспособными удовлетворяться ничем из того, что они могут получить. Что-то в механизмах работы их мозга делает для них удовлетворение потребности недостижимым.

Наш головной мозг пользуется методом кнута и пряника, побуждая нас стремиться к тому, что требуется для нашего выживания, и достигать соответствующих целей. Внешний (такой как вид еды) или внутренний стимул (такой как снижение уровня глюкозы) регистрируется лимбической системой, создающей в ответ побуждение, воспринимаемое сознанием как желание. Затем кора больших полушарий дает организму указания, как себя вести, чтобы это желание осуществилось. Активирующиеся при этом области мозга посылают сигналы обратно в лимбическую систему, где выделяются подобные наркотикам неиромедиаторы, повышающие уровень находящегося в обороте дофамина и вызывающие чувство удовлетворения.

Эта разновидность неудовлетворенности распространена весьма широко: по некоторым данным, хотя бы одним из недугов, отнесенным Блумом и Камингсом к синдрому дефицита удовлетворенности, страдает каждый четвертый¹². Многие из этих недугов трудноизлечимы, потому что затрагивают все уровни работы мозга. Хотя все побуждения в конечном счете связаны с потребностями организма, некоторые из побуждений могут вызывать очень сложные формы поведения, которые порой становятся самоцелью. Например, побуждение к питанию может запустить необычайно сложную последовательность действий, позволяющих не только добывать пищу, но и тщательно отбирать ее и готовить изысканные блюда. Тому, кто вкусил двойного печенья с шоколадной крошкой и мороженого из йогурта (по опыту автора этой книги), достаточно и слабейшего побуждения, чтобы совершить паломничество к холодильнику. Таким образом, наши побуждения затрагивают и простейшие функции мозга (например, в случае голода — отслеживание уровня глюкозы), и самые сложные. В анатомических терминах это означает все — от ствола мозга до коры лобных долей.

Эта сложная система сложилась за миллионы лет эволюции и до недавнего времени неплохо нам служила. В мире, где не хватало ресурсов, она вознаграждала нас и за действия, совершаемые в погоне за удовольствием, и за достижение соответствующих целей, гарантируя, что люди станут гнаться за будущим ужином, пока есть силы, или трудиться достаточно долго и усердно, чтобы получить довольно пищи для выживания. Одна беда: эволюция перестала поспевать за человеческой изобретательностью. Теперь у нас есть возможность поужинать, вынув из пластиковой упаковки и разогрев свиную отбивную, а не гоняться за кабаном и не убивать его своими руками. Неудивительно, что наши убогие достижения приносят так мало удовлетворения.

Постепенно вырисовывающаяся карта мозга дает нам возможность все лучше разбираться в том, где и как мы, вероятно, можем изменить его устройство и работу, чтобы он служил лучше, чем служит в своем нынешнем виде, сформированном эволюцией. Фармацевтические компании уже вкладывают огромные деньги в разработку препаратов, которые должны позволить нам влиять на связанные с внутренними побуждениями формы нашего поведения, влияя на количество различных нейромедиаторов. Поведенческая фармакология уже стала одной из признанных фармакологических специальностей.

За фармацевтикой придет генная инженерия. Система, некогда так хорошо нам служившая, закодирована в генах, и скоро в нашем распоряжении, по-видимому, окажутся знания и технологии, которые позволят “чинить” гены, чтобы мозг лучше соответствовал современным потребностям людей.

Генетические основы нашей системы побуждений и вознаграждений весьма сложны. К настоящему времени исследователи выявили более полутора тысяч мутаций генов человека, по-видимому, влияющих на формирование всевозможных зависимостей, которые представляют для человечества серьезную проблему. Судя по всему, все гены, в которых происходят эти мутации, влияют лишь на небольшой набор дофаминовых проводящих путей¹³.

Многие испытывают инстинктивное отвращение к самой мысли, что можно совершенствовать свой вид подобным образом. Они видят в этом обман природы или игру в Бога. С подобным вмешательством в дела природы действительно связаны определенные опасности, от развития устойчивости к антибиотикам у микробов до какого-нибудь франкенштейновского монстра. Последствия излишней самонадеянности ученых постоянно дают о себе знать.