Как путешествовать с лососем - [3]

Рассмотрим воображаемую ситуацию с художником Колбасини. Этот художник тридцать лет создает полотна, где на фоне, написанном охрой, изображен голубой равнобедренный треугольник с основанием, параллельным краю картины, на который наложен просвечивающий красный разносторонний треугольник, наклоненный к северо-востоку по отношению к голубому треугольнику. АПК должен учитывать, что в период с 1950 по 1980 год Колбасини в зависимости от исторического контекста мог давать своей картине следующие названия: «Композиция», «Два в степени бесконечность», «Е = Мс²», «Альенде, Альенде, Чили не сдается!», «Имя Отца», «A/traverso» («Наперекор»), «Частное лицо». Какие у АПК возможности справиться со своей задачей (сохранив достоинство)? Если он поэт, все просто: он напишет стихотворение, посвященное Колбасини. Например: «Подобен летящей стреле — (Увы! Жестокий Зенон!) — натиск — другого копья — фарсах прочерчен — больной вселенной — с черными дырами — разноцветными». Это лучшее решение для всех — и для АПК, и для Колбасини, и для владельца галереи, и для покупателя картины.

Другое решение, исключительно для прозаиков, — открытое письмо, написанное в свободной форме: «Дорогой Колбасини, когда я вижу твои треугольники, то словно переношусь в Укбар, Хорхе Луис мне свидетель... Словно новый Пьер Менар¹ предлагает мне переосмысленные образы, созданные в иную эпоху, Дон Пифагор Ламанчский. Непристойность, развернутая на сто восемьдесят градусов: можем ли мы освободиться от Необходимости? Солнечным июньским утром, на природе, я увидел партизана, повешенного на столбе у телефонной будки. Когда я был подростком, то усомнился в сути Устава...» И так далее.

Если АПК по образованию ученый, ему будет легче справиться со своей задачей. Он может отталкиваться от убеждения (впрочем, вполне обоснованного), что даже картина является элементом реальности; поэтому надо просто завести разговор о скрытых аспектах реальности, и, что бы ни сказал АПК, он не погрешит против истины. Например: «Говоря языком математики, треугольники Колбасини — это графы. Это пропозициональные функции конкретных топологий. Или совокупность узлов. Как перейти от одного узла U к другому? Известно, что для этого требуется функция оценки F, и если значение F(U) представляется меньшим или равным F(V), то для любого другого рассматриваемого узла V следует развить U до способности генерировать узлы, нисходящие от U. В результате идеальная функция оценки будет удовлетворять условию “значение F(U) представляется меньшим или равным F(V)”, если соответственно значение D(U, Q) будет меньшим или равным D(V, U), где D(A, В) — маршрут от А до В внутри данного графа». В этом и состоит послание Колбасини.

На первый взгляд может показаться, что подобные решения подходят только для произведений абстрактной живописи, но не годятся для картин Моранди или Гуттузо. Однако это не так. Тут многое зависит от ловкости ученого. В качестве общего руководства скажем, что сегодня, оперируя с достаточной метафорической непринужденностью теорией катастроф Рене Тома, можно доказать, что натюрморты Моранди изображают формы, находящиеся на границе равновесия, за которой привычные нам очертания бутылок искривятся, заострятся, покроются трещинами, как кристалл под воздействием ультразвука; и магия художника состоит именно в том, чтобы воспроизвести это пограничное состояние форм. Тут же можно и сыграть на английском переводе слова «натюрморт» — Still life. Still — еще на какое-то время, но до каких пор? Still—Until... Магия разницы между «бытием до» и «бытием после» чего-то.

В период между 1968 и 1972 годами существовала еще одна возможность интерпретации картины: политическая. Рассуждения о классовой борьбе, об объектах, развращенных и одурманенных коммерциализацией. Искусство как бунт против превращения мира в товарный склад. Треугольники Колбасини как формы, отказывающиеся быть предметами купли-продажи, открывшиеся творческому потенциалу рабочего класса, освобожденному от оков капиталистической эксплуатации. Возвращение в золотой век или заря новой утопии, зримая мечта объекта.

Все вышесказанное относится лишь к тому АПК, который не является искусствоведом по профессии. Но положение профессионального художественного критика, ставшего АПК, я не побоюсь назвать критическим. Ему придется говорить о картине, не высказывая при этом оценочных суждений. Самый простой и удобный выход — показать, что творчество художника пребывает в абсолютной гармонии с господствующим мировоззрением или, как теперь говорят, с авторитетным направлением в философии. Любое авторитетное направление в философии — это способ осмыслить и объяснить то, что существует. Картина художника Колбасини, несомненно, является частью того, что существует, и вдобавок, при всем своем уродстве, — изображением того, что существует (хотя абстрактная картина, скорее, изображает то, что могло бы существовать либо уже существует, но лишь в мире чистых форм). Если, например, авторитетное направление в философии утверждает, что все существующее есть не что иное, как энергия, то сказать, что картина Колбасини сама по себе есть энергия и изображает энергию, не будет неправдой, ну или в худшем случае банальностью, но эта банальность спасет критика и осчастливит художника, владельца галереи и покупателя картины.