Как приручить герцогиню - [3]

Мать Изабелл поджала губы.

– Мы ничего не слышали. Если ты собираешься распространять беспочвенные сплетни, Мария…

Тетя Изабелл возбужденно подпрыгнула на стуле, отчего ее многочисленные кудряшки, падавшие на лоб, тоже подпрыгнули. Ее глаза горели от восторга.

– Это вовсе не беспочвенные сплетни, Джейн. Оказывается, герцога Гейджа нет. – Мария, тетя Изабелл, всегда носила очень широкие юбки с оборками вдоль подола. Если она совершала резкие движения, оборки тоже слегка приподнимались.

– Как это нет? – Тон Джейн, матери Изабелл, был раздраженным, нетерпеливым и властным. Типичным для нее.

– Я говорю, герцога Гейджа нет. Ты что, не слышишь?

Изабелл уколола палец вышивальной иглой. Она ничего не говорила, более того, почти не дышала. Неужели это значит…

– Как это может быть? Как это герцога Гейджа нет, если он есть? – возмутилась Джейн. – Честно говоря, трудно поверить, что мы с тобой сестры. Ты – самое глупое существо на свете.

Мария застыла и сжала губы. Кудряшки тоже застыли.

– Если хочешь услышать новости от кого-то другого, можешь продолжать меня оскорблять. Но не удивляйся, если твои драгоценные планы относительно твоей драгоценной дочери потерпят крах, поскольку ее жених – шарлатан. – Она кивнула с видом победительницы. – Что тогда будет?

«Тогда я не выйду за него замуж, – подумала Изабелл, – и слава богу». Вслух она эту мысль не озвучила, поскольку, строго говоря, вопрос был обращен не к ней. Она покосилась на мать, лицо которой утратило свою обычную надменность и приобрело более человеческое выражение.

Да, новость неожиданная. Даже ее мать несколько растерялась, пусть даже и ненадолго.

На Изабелл было очень красивое платье. Она всегда была прекрасно одета и умело причесана, и у нее имелось все, что требуется будущей герцогине. Как будущая герцогиня, она сейчас сидела рядом с матерью и вышивала, хотя предпочла бы гулять с сестрой в парке или заниматься любым другим делом, кроме ненавистной вышивки.

– Ну, расскажи, – процедила Джейн.

Ее тетя, в отличие от своей сестры никогда не умевшая держать язык за зубами, снова возбужденно подпрыгнула.

– Говорят, что было проведено какое-то расследование в отношении родословной герцога, из-за правового спора – я точно не знаю, какого именно. И в семье герцога обнаружилось что-то сомнительное, лишающее его права на герцогский титул.

Изабелл хотелось завизжать от радости, или крепко обнять тетю, или хотя бы забегать по комнате вприпрыжку, размахивая руками. Но она не сделала ничего из перечисленного, позволила себе только глубокий вздох и продолжила вышивание. Возможно, герцог больше не герцог, но мать останется ее матерью навсегда, и она будет недовольна, если дочь поведет себя неосмотрительно.

Мать встала и жестом велела Изабелл тоже встать.

– Мы должны выяснить, что происходит. Твой отец разберется.

Изабелл почувствовала, что дрожит, правда, она не была уверена, от чего именно – от радости, возбуждения или шока. Перед ней, как красивейшая манящая драгоценность, замаячила возможность обретения свободы, отмены брака с герцогом, и осталось только протянуть руку и взять ее. А свобода для нее была дороже всего на свете, желаннее любого редчайшего бриллианта. Дело в том, что свободы у Изабелл никогда не было, ни одно мгновение своей жизни она не чувствовала себя свободной. А бриллианты для леди, занимающей ее положение в обществе, являлись относительно доступными.

Мать окинула ее свирепым взглядом, словно это Изабелл была виновата в том, что герцог больше не герцог. Изабелл очень хотелось сказать матери, что будь у нее волшебная сила, она бы использовала ее, чтобы избавить себя от всех возможных брачных соглашений. Или, возможно, сделать себя менее красивой, чтобы люди к ней не приставали.

– Что ты возишься, Изабелл? – раздраженно спросила мать и повернулась к сестре. – Надеюсь, тебя не надо провожать, Мария? – Это не было вопросом, но матери, по крайней мере, хватило такта сделать вид, что она хочет оказать сестре уважение.

– Конечно, нет. – Мария похлопала Изабелл по руке. – Уверена, у тебя все будет хорошо, Изабелл. Ты сделаешь прекрасную партию – не с герцогом, так с кем-нибудь другим.

Изабелл кивнула. Она никогда не говорила ни тете, ни кому-то другому, что она думает о прекрасных партиях. Все дело в том, что прекрасная партия означала для нее совсем не то, что для ее семьи.

Если ей не придется выходить замуж за герцога, возможно, она сможет найти человека, которому она не будет безразлична. Только такой брак она станет считать хорошим, а вовсе не тот, в котором титул супруга важнее его человеческих качеств. Пусть у нее не будет любви, но она хотела тепла, дружелюбия и, возможно, хотя бы немного нежности.

Герцог – во всяком случае, Гейдж – единственный герцог, которого она знала, – никогда не выказывал ничего подобного. Он относился к ней так же, как ее мать – как к неразумному существу, которое следует постоянно поправлять и ругать, чтобы сделать совершенным.

Совершенства Изабелл уже достигла, хотя и не гордилась этим. Из нее вылепили совершенную, идеальную герцогиню, хотя теперь, похоже, не было герцога, чтобы завершить процесс. От этой мысли ей захотелось рассмеяться. Планы матери в одночасье рухнули, что не могло не радовать.