Как приручить дракона - [3]
Иккинг же ростом невелик, лицом непримечателен. Волосы, правда, у него действительно ГЕРОИЧЕСКИЕ: ярко-рыжая шевелюра вечно стоит дыбом, сколько бы он ни приглаживал её морской водой. Но никто этого не замечает, потому что голова его почти всегда спрятана под шлемом.
Так что вы НИКОГДА бы не признали в Иккинге Героя нашей истории. Из десяти собравшихся на Обрыве Дикого Дракона мальчишек самым заметным был Сопляк: у этого прирожденного вожака всегда всё получалось. А его закадычный приятель Песьедух Тугодум был высок, силен и мог делать поистине удивительные вещи: например, пропукать мелодию Национального Гимна Острова Олух.
Иккинг же был абсолютным середнячком, тощим веснушчатым мальчишкой, которого в толпе и не заметишь.
Поэтому, как только Брехун протрубил в рог и удалился из виду, чтобы отыскать камень поудобнее, усесться и съесть свой бутерброд с мидиями и томатом, Сопляк оттолкнул Иккинга с дороги и взял командование на себя.
— Слушайте, пацаны, — угрожающе заявил он, — Главным буду Я, а не этот Никчемный. А кто не согласен, отведает кулаков Песьедуха.
— Угу, — хрюкнул огромный как горилла Песьедух, радостно размахивая кулаками.
— Отлупи его, Песьедух, чтоб лучше понял…
Песьедух был рад служить. Он так толкнул Иккинга, что тот рыбкой пролетел пару метров и плюхнулся лицом в снег.
— Слушайте меня все! — прошипел Сопляк. Мальчишки отвели взгляд от Песьедуха с Иккингом и навострили уши. — Привяжитесь друг к другу веревками. Тот, кто лазает лучше всех, пойдет первым.
— Это, конечно, ТЫ, Сопляк, — сказал Рыбьеног. — Ты же у нас во всём лучший, правда?
Сопляк с подозрением уставился на Рыбьенога. Трудно было сказать, смеется тот или говорит серьезно, потому что косые глаза мальчишки смотрели в разные стороны.
— Верно, Рыбьеног, — подтвердил Сопляк, немного подумав. — Я во всём лучший. Песьедух, а ну-ка, отлупи его… — Вдруг паршивец всё же смеется?
Пока Песьедух запихивал Рыбьенога в сугроб вслед за Иккингом, Сопляк с хозяйским видом проследил, чтобы все мальчишки обвязались веревками.
Иккинг с Рыбьеногом были в связке последними, сразу за торжествующим Песьедухом.
— Красота, — пробормотал Рыбьеног. — Я войду в пещеру, полную рептилий-людоедов, в связке с восемью круглыми идиотами.
— Если мы еще доберемся до пещеры… — отозвался Иккинг, со страхом глядя на отвесный черный обрыв.
Он зажал в зубах зажженный факел, чтобы освободить руки, и принялся карабкаться вслед за остальными.
Подъем был сложным. От снега камни стали скользкими, а перевозбужденные мальчишки карабкались слишком быстро. Один раз Бестолков поскользнулся и упал — к счастью, на Песьедуха; тот подхватил его за пояс штанов и водрузил обратно на скалу, пока он не утянул за собой всю связку.
Наконец они добрались до пещеры. Иккинг бросил быстрый взгляд на свинцовое море, яростно бьющееся о камни далеко внизу, и судорожно сглотнул.
— Развяжите веревки! — приказал Сопляк. При мысли о грядущих опасностях его глаза радостно выпучились. — Первым в пещеру войдет Иккинг, потому что ОН — сын Вождя. — Сопляк фыркнул. — И если драконы УЖЕ проснулись, он узнает об этом первым. Когда войдем в пещеру — каждый сам за себя. Выживает сильнейший!
Иккинг не был безмозглым головорезом, как остальные Хулиганы, но не был он и хлюпиком. Бояться — еще не значит быть трусом. Быть может, он был даже храбрее, чем остальные мальчишки, потому что всё-таки пошел ловить драконa, хоть и знал, как это опасно. И когда он (с риском для жизни) добрался до пещеры и очутился в длинном извилистом туннеле, он заставил себя идти вперед, хоть и не одобрял длинных извилистых туннелей с драконами в конце.
В туннеле было мокро. Временами потолок поднимался так высоко, что мальчишки могли выпрямиться во весь рост. Но потом проход снова сужался, и им приходилось ползти на животе, зажав факелы в зубах.
Минут через десять-пятнадцать трудного пути — то пешком, то ползком — в нос мальчишкам ударил удушающий драконий запах. Соленая вонь гниющих водорослей мешалась с неповторимым ароматом прошлогодних рыбьих голов. Запах становился всё сильнее и сильнее, а когда он стал уж совсем невыносимым, туннель распахнулся в огромнейшую пещеру.
Сколько же в ней было драконов! Иккинг и не подозревал, что на свете существуют такие громадные стаи.
Драконы всевозможных размеров пестрели самыми невероятными расцветками; там были все породы, какие Иккинг знал, и много таких, о которых он и не слыхивал.
Неисчислимые полчища драконов грудами громоздились на полу, лепились к стенам, высились на каждом камне, даже свисали гроздьями с потолка, будто летучие мыши. Драконы крепко спали и дружно храпели в унисон. Храп этот был настолько громкий и утробный, что буквально пронизал Иккинга насквозь; его желудок задрожал мелкой дрожью, под ложечкой засосало, и даже сердце заколотилось в такт с медленным драконьим пульсом.
Если хоть одна, всего лишь одна из этих бесчисленных тварей проснется, она тотчас же поднимет шум, разбудит остальных, и тогда мальчишек ждет страшная смерть. Однажды Иккинг видел дикого оленя, который подошел слишком близко к Обрыву Дикого Дракона: не прошло и трех секунд, как его разорвали на мелкие кусочки…
