Как принято во Франции - [4]

Хайслип рассмеялся. Крупный, спокойный, уверенный в себе, похоже, в молодости спортсмен, выглядевший моложе своих лет. И Беддоузу хватило одного взгляда, чтобы понять, что Хайслип по уши влюблен в Кристину. Да тот и не пытался скрывать своих чувств.

— Что вы будете пить, доктор? — спросил Беддоуз.

— Пожалуйста, лимонад.

— Un citron presse[2], - бросил Беддоуз официанту, и с любопытством посмотрел на Кристину, но на и бровью не повела.

— Джек не пьет. Говорит, это печальная участь тех, кто зарабатывает на жизнь, разрезая других людей.

— Когда я выйду на пенсию, — радостно воскликнул Хайслип, — я буду пить, как извозчик, а руки у меня будут дрожать, как лист на ветру, — он повернулся к Беддоузу. Несомненно, ему с большим трудом удалось оторвать взгляд от Кристины. — Вы хорошо провели время в Египте?

— Так вам известно о моей поездке? — удивился Беддоуз.

— Мне сказала Кристина.

— Я дал клятву по возвращению в Париж месяц не говорить о Египте.

Хайслип рассмеялся. Смех непринужденный, лицо дружелюбное.

— Я вас понимаю. То же самое мне иной раз хочется сказать о больнице.

— И где эта больница? — полюбопытствовал Беддоуз.

— В Сиэтле, — ввернула Кристина.

— Давно вы здесь? — спросил Беддоуз, не обращая внимания на брошенный на него взгляд Кристины.

— Три недели, — Хайслип повернулся к Кристине. Его глаза светились любовью. — За три недели многое может произойти. Господи! — он похлопал Кристину по руке и опять рассмеялся. — Еще неделя, и снова в больницу.

— Вы приехали отдохнуть или по делу? — задал Беддоуз стандартный вопрос, без которого не обходился разговор двух американцев, встретившихся за границей.

— И так, и эдак. Меня попросили выступить на одном конгрессе, а заодно я решил побывать в нескольких больницах.

— И что вы думаете о французской медицине, раз уж получили возможность познакомиться с ней напрямую? — профессиональный навык сработал автоматически.

— Ну… — Хайслипу и на этот раз удалось оторваться от Кристины, — они работают не так, как мы. Больше доверяют интуиции. У них нет нашего оборудования, денег на исследования, вот им и приходится полагаться на метод проб и ошибок, — он улыбнулся. — Если вы вдруг заболеете, мистер Беддоуз, без колебания обращайтесь к ним за помощью. Здесь лечат ничуть не хуже, чем за океаном.

— Пока я на здоровье не жалуюсь, — вырвалось у Беддоуза, и он сразу понял, что сморозил глупость. И вообще, разговор этот ему определенно не нравился. Не из-за содержания, а потому, что хирург очень уж откровенно смотрел на Кристину. Пауза затягивалась, и Беддоуз вдруг понял, что в молчании они могут просидеть до скончания века. — Вы осмотрели здешние достопримечательности?

— Не в той мере, как хотелось бы. Только Париж. Мне бы очень хотелось в это время года поехать на юг. В то местечко, о котором постоянно говорит Кристина. Сен-Поль де Венс. Как я понимаю, это полная противоположность Сиэтлу, но при этом там есть водопровод и пристойное питание. Вы там бывали, не так ли, мистер Беддоуз?

— Бывал.

— Кристина мне говорила. О, благодарю вас, — он кивнул официанту, который поставил перед ним стакан лимонада.

Беддоуз смотрел на Кристину. Они провели там неделю, ранней осенью. Оставалось только гадать, что именно она рассказала доктору.

— Мы заглянем туда в следующий приезд.

— Понятно, — Беддоуз отметил «мы», но не понял, о ком идет речь. — Вы собираетесь в ближайшее время снова приехать во Францию?

— Через три года, — Хайслип осторожно достал из лимонада кубик льда и положил на блюдце. — Я думаю, каждые три года мне удастся вырываться из больницы на шесть летних недель. Летом люди меньше болеют, — он встал. Извините, но мне надо позвонить.

— Вниз и направо, — пояснила Кристина. — Женщина тебя соединит. Она понимает по-английски.

Хайслип рассмеялся.

— Кристина не доверяет моему французскому. Говорит, что с моим акцентом во Франции делать нечего, — уже двинулся к двери, остановился. — Я очень надеюсь, что вы пообедаете с нами, мистер Беддоуз.

— Дело в том, что у меня назначена одна встреча, — ответил тот. — Но я попытаюсь что-нибудь сделать.

— Хорошо, — Хайслип легонько коснулся плеча Кристины и твердым шагом покинул террасу.

* * *

Беддоуз наблюдал за ним, а в голове вертелась злобная мыслишка: «Внешне-то я куда интереснее, чем он». Потом повернулся к Кристине. Она рассеянно помешивала ложечкой остатки чая, разглядывая кружащиеся чаинки.

— Вот почему волосы стали длинными и естественного цвета.

— Вот почему, — Кристина не отрывала глаз от чаинок.

— И лак для ногтей.

— И лак для ногтей.

— И чай.

— И чай.

— И что ты рассказала ему о Сен-Поль де Венсе?

— Все.

— Перестань смотреть в эту чертову чашку.

Кристина медленно положил ложку, подняла голову. Ее глаза блестели, но губы не дрожали, пусть ей это далось и не без усилий.

— Что значит, все?

— Все.

— Почему?

— Потому что мне не нужно что-либо от него скрывать.

— Как давно ты его знаешь?

— Ты слышал. Три недели. Нью-йоркский приятель попросил его передать мне привет.

— И что ты собираешься с ним делать?

Кристина посмотрела ему в глаза.

— На следующей неделе я собираюсь выйти за него замуж и улететь в Сиэтл.