Как прелестна роза - [125]

В аванзале, где висели зеленые бархатные шторы с золотистой бахромой, Кейн углядел несколько хрустальных графинов. Он плеснул содержимое одного из них в высокий хрустальный бокал и, не раздумывая, решительно отпил большой глоток.

— Боже. — Кейн зажмурился, чтобы из глаз не брызнули слезы. Горло горело. Нюхнув налитую в бокал жидкость, он вдруг весело хмыкнул. Что за ядовитое пойло хранит Шеридан в своих графинах?

Кейн сделал еще один глоток, на этот раз менее поспешно. Огненная жидкость полилась в нутро, карябая стенки желудка, как нож с зазубринами, но ощущение было приятное. Он почувствовал себя лучше.

— А женщины где?

Кейн поднял голову. В дверях библиотеки стоял тот самый незнакомец, который в Нобле представился им зятем Кристал, Мужчина неестественно твердой походкой вошел в комнату, довольно сильно опираясь на щегольскую трость из черного дерева.

— Вижу, вы не солгали, — заметил Кейн и опять отпил из бокала.

— Разумеется, нет. — Взгляд Шеридана задержался на бокале в руке Кейна. — Могу предложить и кое-что получше, если желаете.

— Спасибо, меня вполне устраивает и это зелье — не знаю уж, как оно называется.

— «Шато Марго». Из старых запасов. Никак не распробую этот напиток.

Кейну название ни о чем не говорило, но перед Шериданом он не собирался демонстрировать свое Невежество.

— Кристал и ваша жена в детской.

Шеридан опустился на канапе. Кейн подумал, что ирландец и сам, должно быть, чувствует себя здесь Не очень уютно. Он держался со спокойной уверенностью, как истинный хозяин дома, но в обстановку, казалось, не вписывался. А вот жена Шеридана, Алана, — другое дело. Кейн вспомнил, как она смотрелась, стоя в дверях библиотеки, когда окликала сестру. Алана Шеридан просто рождена для того, чтобы жить в окружении мраморных пилястр, украшенной позолотой мебели и гобеленов, привезенных из Европы. И Кристал тоже. Кристал мгновенно освоилась в роскошном особняке, будто попала в родной дом.

Кейн с угрюмым видом надолго приник к бокалу.

— Мне хотелось бы кое-что выяснить у вас. Кейн воззрился на Шеридана.

— Что, например?

— Например, расспросить о ваших отношениях с женщинами. Меня интересует, в частности, спите ли вы с моей свояченицей… — Взгляд Шеридана заблестел. Глаза у него были необычные — не чисто карие, золотисто-желтые или зеленые; они поражали удивительным сочетанием всех этих трех цветов. Ореховые глаза.

— Я не намерен откровенничать с вами, Шеридан. Уясните это, пожалуйста, сразу.

— Кроме меня, у Кристал нет родственников-мужчин. Я обязан заботиться о ее благополучии и опекать. — В его речи по-прежнему слышался едва уловимый ирландский акцент.

— Опекайте, сколько душе угодно. Но сплю я с ней или нет — этого я обсуждать с вами не буду. Ни теперь. Ни после.

Шеридан рассмеялся. Смех его неприятно резанул слух.

— Достойный ответ. Мне нравится ваша позиция.

Кейн наградил ирландца взглядом, означавшим, что ему глубоко плевать, как тот оценивает его позицию.

Шеридан кивнул, будто не замечая настроения Кейна. Некоторое время он задумчиво рассматривал изящный золотой набалдашник своей трости в форме головы льва, потом спросил:

— А как бы вы поступили на моем месте, Кейн? Маколей пожал плечами.

— Вы с ней спите. Я в этом не сомневаюсь. Но в то же время вы спасли ей жизнь — и не однажды, насколько мне известно. Я должен бы заставить вас жениться на ней, но я глубоко признателен вам за то, что вы вернули Кристал в семью живой и невредимой. Разве я могу применить силу в отношении человека, перед которым я в неоплатном долгу?

— А вы, очевидно, полагаете, что она мне безразлична?

Шеридан помолчал, потом мрачно произнес:

— Да нет. Я знаю, что она вам не безразлична. Понял это еще в Нобле. Но…

— Но она теперь совсем другая. Незнакомая, чужая. — Кейн окинул взглядом богато убранную библиотеку. — И возможно, навсегда останется для меня чужой…

— В душе она никогда не менялась. И нечего тут мудрить.

— Вам легко говорить, Шеридан. Но ведь, предлагая сестре Кристал руку и сердце, вы не лишали свою будущую жену всего этого. — Кейн махнул рукой, указывая на роскошную обстановку.

Шеридан опять неприятно хохотнул.

— Я лишил свою невесту гораздо большего — положения в обществе, репутации. Нью-йоркские аристократы не особенно жалуют ирландцев, пожелавших заключить брак с кем-либо из представительниц местной знати.

— Алана вовсе не похожа на несчастную женщину.

— Алана, выйдя за меня замуж, вызвала в здешнем обществе большой переполох. Это был скандал века. — Шеридан поднялся и наполнил бокал Кейна. — Но общество постепенно смирилось, приняло нас в свой круг; только Алана могла заставить заносчивых аристократов сменить гаев на милость.

— Ваша супруга — необыкновенная женщина.

— Обе сестры ван Ален — необыкновенные женщины.

— Верно. — Кейн поставил бокал на стол, хотя в этот момент с превеликим удовольствием запустил бы драгоценный хрусталь в один из гобеленов, надменно висящих на стенах. — Кристал прошла через муки ада. Уж я-то знаю. Долгие годы она была лишена достатка и уюта, которых заслуживает по праву. Она должна вернуться к той жизни, которую отнял у нее Дидье, когда убил ее родителей.