Как прелестна роза - [116]

Гласси вздохнул. Людей тут, конечно, нет. Он повернулся, собираясь покинуть багажное отделение.

И вдруг кто-то сильно ударил его по голове полицейской дубинкой. Гласси потерял сознание.

— Похоже, ее дяди в поезде нет, — шепотом обратился к Кейну Роуллинз. Он покосился на Кристал, Она с нервным беспокойством во взоре вглядывалась & лица пассажиров в дальнем конце вагона. — Мы проверили весь состав. Думаю, нам лучше вернуться в свой вагон. Когда будет остановка в Аббевилле, я прослежу, чтобы всех новых пассажиров внимательно осмотрели.

Кейн бросил взгляд на Кристал и кивнул. Роуллинз тоже посмотрел на девушку.

— Знаешь, Кейн, говорят…

— Мне плевать на то, что говорят. Она — не преступница. — Шепот Кейна напоминал шипение вырвавшегося из кипящего котла пара.

— Ну а если все же она виновна? Если она специально придумала историю с дядей, чтобы отвлечь наше внимание и сбежать?

Роуллинз даже отступил на шаг, пытаясь увернуться от ледяного взгляда Кейна.

— Говорю тебе в первый и последний раз: она не убывала своих родителей. К тому же, — продолжал Маколей, вновь приняв невозмутимый вид, — Генри Гласси беседовал с ее дядей. Следовательно, этот человек существует. Иначе с кем же тогда виделся Гласси?

— Возможно, дядя действительно разыскивает девушку. Ведь если она сбежала из лечебницы… — Кейн снова наградил Роуллинза ледяным взглядом, но тот не стушевался. — Ведь она сбежала из лечебницы. Это факт. И ничего нет удивительного в том, что дядя, беспокоясь за судьбу племянницы, стал разыскивать ее. Ну а теперь, когда она нашлась, он возвращается в Нью-Йорк, чтобы воссоединиться с семьей. — Голос Роуллинза смягчился. Он участливо кивнул Кейну. — Она — прелестная девушка, Кейн. Настоящая красавица. В такую грех не влюбиться. Но не исключено, что она и впрямь малость того. Она столько всего пережила — видела, как в огне погибли родители, несколько лет провела в психиатрической лечебнице… одному Богу известно, что там с ней делали. Может быть, рассказы про дядю — это просто-напросто фантазии ее больного воображения.

— Когда доберемся до Нью-Йорка, я намерен побеседовать с сестрой и зятем Кристал. Они наверняка подтвердят то, что она говорит.

— Никто из членов семьи девушки ни разу не упомянул имя Болдуина Дидье. Я ведь запрашивал о ней сведения в Нью-Йорке, прежде чем мы отправились в Нобл. Все так и есть, Кейн. Мне больно видеть, как ты…

— Кристал пытался убить метис, подосланный ее дядей. При нем было объявление с ее приметами. Это доказывает, что она не лжет.

— Тому, кто сдаст ее властям, обещали выплатить огромное вознаграждение. Метис хотел получить деньги. Может, он никогда и не встречался с Дидье.

— Зачем ты все это говоришь? — Кейн глянул на Кристал. Девушка медленно шла по застеленному дорожкой коридору вагона первого класса, напряженно всматриваясь в лица пассажиров. В глазах Маколея отразились тревога и еще какое-то не имеющее названия страстное чувство.

— Зачем? Хочу, чтобы ты понял: ты должен ее бросить. Родные девушки с их деньгами способны сделать для нее гораздо больше, чем ты. Шеридан — один из богатейших людей Нью-Йорка.

— Я знаю.

— Что ты можешь сделать для нее такого, чего не могут они? Зачем ты терзаешь себя проблемами этой девушки? Твои усилия напрасны. Конец будет неутешительный. Ее посадят в тюрьму, это однозначно. Доказать ее невиновность невозможно.

— Она невиновна. — Кейн закрыл глаза, будто для того, чтобы не видеть лица Кристал, с отчаянием всматривавшейся в пассажиров.

— Я воевал при Фредериксберге, Кейн. Сражался в составе полка Хукера, когда мы отбивали у вас, конфедератов, лощину. В тот день мы потеряли половину наших солдат. Вы хоронились за стеной, как улитки в своих раковинах, и расстреливали нас, словно безоружных пленников, едва мы пытались пойти в наступление.

— При чем тут?..

— Я видел тебя в деле. И не только я, но и все ребята из нашего полка, выжившие в том бою. Мы слышали, как кричал Джимми О'Тул, когда ему наполовину оторвало ноги, слышали, как он жалобно скулил, перед смертью моля о глотке воды. И мы до сих пор с трепетом произносим имя некоего джентльмена из Джорджии, говорим о нем, словно о герое из мифов, сложенных нашими предками. Ты знаешь этого джентльмена, Кейн. Мятежник, рискнувший покинуть свое убежище за гребнем горы и проползти под стеной огня, чтобы дать врагу глоток воды из своей фляги…

— Я еще раз спрашиваю, при чем тут?..

— Человек столь благородный, даже если он проклятый конфедерат, не должен терпеть поражение дважды. Ты проиграл войну, Маколей, и в этой борьбе тоже не победишь. Поэтому, пока не поздно, выходи из игры. Кристабель ван Ален — очаровательная девушка, но ее положение безнадежно. Ее посадят в тюрьму. Может быть, дадут пожизненный срок.

Кейн молчал. Он наблюдал за Кристал, тщательно пряча в глубине глаз душевное волнение.

— Я продолжал бороться за свою родину, хотя всем уже было ясно, что мы проиграли войну. Я сложил оружие только тогда, когда меня вынудили сдаться. И ее я тоже буду защищать до последнего.

Роуллинз в недоумении уставился на Кейна, как смотрел бы янки на солдата-южанина, который, по его мнению, тронулся рассудком, потом тяжело вздохнул и кивком приказал своим людям подойти к нему.