Как подскажет сердце - [20]

Подойдя поближе к деннику, она увидела рыцаря рядом с его огромным серым конем. Даже при свете дня животное выглядело не слишком-то дружелюбно, впрочем, как и его хозяин: синие глаза Роланда сердито сверкнули при виде Брижит. Поэтому она робко спросила:

— Я вас задерживаю? Рыцарь раздраженно вздохнул:

— Ну-ка полезай на коня.

Девушка инстинктивно сделала шаг назад:

— На вашего коня? Не я поеду на своем.

— Ради Бога, прекрати сейчас же! Ты сядешь на эту лошадь или останешься здесь! Остаться здесь?! Это невозможно.

— Тогда, пожалуйста, позвольте мне сидеть сзади, — рискнула попросить она, так как была совершенно не в состоянии прислоняться к чему-либо израненной спиной. Роланд терял терпение:

— Но куда же ты денешь свой узел?

— Положу между нами.

— Ха! Так ты что же, не хочешь ко мне прислоняться?

— О нет! — быстро проговорила она. — Вы же сказали, что ночное происшествие было просто ошибкой, и я вам верю.

— Можешь быть спокойна. Мне нравятся женщины, которые сами желают меня, да к тому же выглядят попривлекательнее, чем ты, — с грубой прямотой сказал он, оглядев ее грязный плащ и спутанные волосы.

Брижит была уязвлена, и ее светлые глаза быстро наполнились слезами. Она ничего не ответила. Этот мужлан не имеет права оскорблять ее. Но надо во что бы то ни стало бежать из Луру, пока Друода не передумала.

Роланд отвернулся и влез на коня, а затем протянул руку, чтобы помочь Брижит. Она ухватилась, но тут же отпрянула, поймав на себе его злобный взгляд.

— Если вы так ненавидите меня, тогда зачем вообще со мной связались? — спросила она напрямую.

— Пришлось.

Так вот оно что, горестно подумала девушка. Хильдегард наврала — он вовсе не хотел везти ее куда бы то ни было по собственной воле. Но Друода умела подчинять себе самых разных людей, видимо, даже таких, как этот. Брижит почувствовала себя еще более несчастной, чем обычно, но выбора у нее не было.

Она снова взялась за руку Роланда, который без. труда поднял ее на спину лошади. По бокам здоровенного серого скакуна висели сумки с едой, которую рыцарь припас в дорогу. Поэтому сидеть ей было совсем неудобно, особенно держа перед собой узел. К тому же ее беспокоила израненная спина. Девушка умостилась и стала ждать, когда же Роланд тронет, но он как будто ждал еще чего-то.

— Что случилось? — спросила она с недоумением. — Я уже готова.

Роланд снова раздраженно вздохнул:

— Ты действительно не соображаешь или нарочно злишь меня?

— Злю? Чем?

— Ты должна держаться за меня, мадемуазель, иначе окажешься в грязи.

— О! — Брижит обрадовалась, что он не видит, как она покраснела. — Но я не могу до вас дотянуться. Мне мешает узел с одеждой.

— Хватайся за кольчугу, — отрывисто приказал он, а затем, оглянувшись через плечо, произнес еще более резко:

— И держись крепко. Предупреждаю, если упадешь и что-нибудь себе сломаешь, я не стану задерживаться, чтобы тебя лечить.

— А если я после этого не смогу ехать? — спросила ошарашенная его грубостью Брижит.

— Я враз тебя избавлю от всех страданий. Она вспыхнула:

— Я не скотина, и меня нельзя убивать, если заболею!

— Не проверяй лучше.

Девушка была так поражена, что не могла продолжать этот спор. С большой неохотой она уцепилась за кольчугу, и они выехали. Роланд поспешно миновал открытые ворота, а затем и деревню. Когда они галопом проносились мимо слуг, вышедших ее проводить, Брижит не могла даже помахать им на прощание, потому что крепко держалась обеими руками за всадника.

Они выехали на большую дорогу, и Роланд ускорил бег коня. Казалось, он спешит покинуть это место. Девушка воспрянула духом, увидев, что он повернул на север, в сторону Орлеана и Мэна. Жаль, что Арнульф сейчас не в Берри. Чем быстрее она расстанется с этим типом, тем лучше. А до Мэна еще много дней, так что придется набраться терпения.

Но как же здорово будет снова повидать графа Арнульфа. Он, наверное, суров, как и прежде, но Брижит никогда не обращала внимания на его резкие манеры, потому что знала, что у него золотое сердце. Он, конечно, станет оплакивать погибшего Квентина, и потребуется все ее мужество, чтобы вновь пережить горечь утраты.

Дорога вела через долину, в которой каждое лето и осень собирали богатые урожаи. Около трехсот лет назад для защиты голой равнины от ветров здесь были посажены кипарисы. Теперь — деревья искривились, стали корявыми и сучковатыми, придавая долине мрачный и унылый вид.

Пока Брижит мечтала о встрече с Арнульфом, Роланд со все возрастающей злостью думал о своей новой заботе. Эта неожиданная обуза за спиной дорого ему обойдется и, конечно же, ничего не даст взамен, да ему ничего и не нужно от нее. А ведь теперь придется покупать еду и охотиться, чтобы прокормить двоих, а потом еще и платить за нее на пароме между Орлеаном и Анжером. Но хуже всего, что девчонка задерживает его, поскольку лошади приходится тащить дополнительный груз. Да уж, возвращение домой и так обещало быть не из легких, а новая отсрочка еще больше все осложнит. От раздражения и злости он постоянно вздыхал.

По широкой дороге, прорезавшей центральные области Франции, путешествовали гораздо чаще, чем по множеству небольших разъезженных трактов. Многие странники ехали на юг, но почти никто — к северу, в холодные края, так что путь Роланда был свободен. Однако Ги наверняка сильно опередил их и, наверное, уже успел проделать большую часть пути по реке.