Как подготовить детей к будущему, которое едва можно предсказать - [87]

Он считает это ограничением.

– Если я захочу переместиться в ней на десять минут в будущее, то это займет десять минут, – объясняю я. – И тогда ты застрянешь. Придется продолжать жизнь с того момента.

Он смотрит на меня, молчит, но я почти слышу, как хмурятся его брови. Он проводит расчеты и делает выводы. Если для перемещения требуется десять минут, будет ли это путешествием во времени? Это считается?

На его лице медленно расплывается улыбка.

– Верно, папа. Точно! Мы же всегда путешествуем во времени.

Да! У него получилось. Мы постоянно перемещаемся в будущее, хотим мы того или нет.

– А с помощью видео и фотографий мы можем даже вернуть все назад, – добавляет он.

Сын прав. Письмо, живопись, картотеки, интернет – все это технологии памяти. Всякий раз, когда мы думаем о навыках родительства, или преподавания, или воспитания детей – когда заботимся о сохранении ценностей, навыков и культуры, передавая их из поколения в поколение, – мы совершаем путешествие во времени.

В некотором смысле отчасти я делаю то ж самое, когда задаю детям вопросы, призванные бросить вызов их чувству интеллектуальной стабильности. Моя цель – вывести их из зоны комфорта, полностью запутать. Звучит немного жестоко, но я делаю это неспроста. Так я воспитываю критически мыслящих интеллектуалов, готовых справляться с проблемами, которые приходят вместе со статусом потребителя цифровой информации в XXI веке. Наш современный мир настолько насыщен алгоритмами прогнозирования и таргетированной рекламой, что большинство новостей, которые мы читаем, просто подтверждают, обосновывают или подкрепляют то, во что мы уже верим.

Взять те же фейковые новости, отдельные группы в Facebook и произвольные Twitter-аккаунты. Людям больше не нужно оспаривать свое мнение. И когда они вынуждены противостоять отличающимся идеям, они не знают, что делать. Своеобразное туннельное видение людей явно не коррелирует со здоровым цифровым обществом. Мы должны избавиться от этой узколобости и нетерпимости уже в следующем поколении. Это наша обязанность, а также экономическая и политическая необходимость.

Вот почему я морочу детям головы. Это готовит их к противостоянию с диссонирующими перспективами. Психологи называют подобное действие «просоциальным подначиванием». Тычки, тактичные замечания, демонстративные действия и флирт – все это двусмысленные провокации, которые могут помочь детям развить интеллектуальное смирение. Просоциальное подначивание подавляет высокомерие и обуздывает нарциссизм.

Мы путешествуем во времени постоянно. Да, даже сейчас.

Я дразню своих детей, потому что хочу, чтобы эти микроконфронтации обеспечивали их практикой, учитывающей множество точек зрения. В то же время я надеюсь, что они научатся ассоциировать вызовы своему мировоззрению с родительской любовью, безопасностью и принятием. Я учу их воспринимать интеллектуальную оппозицию не как угрозу, а как возможность расти и исследовать, экспериментировать с идеями, вступать в диалог, трансформировать стагнирующее чувство собственного «я».

Я культивирую определенный набор навыков, необходимых для использования цифровых технологий на здоровом рынке социального капитала.

Цифровая диаспора

Роберт Дэвид Патнэм, политолог, наиболее известный своей книгой «Боулинг в одиночку: Крах и возрождение американского сообщества», жалуется на снижение общественной активности из-за «электронных развлечений, прежде всего – телевидения». С его точки зрения, современный медийный ландшафт проблематичен, поскольку «общество многих добродетельных, но изолированных личностей не обязательно богато социальным капиталом».

Под термином «социальный капитал» Патнэм подразумевает качество, а также количество отношений индивида с другими людьми. Они важны, потому что отвечают как частным, так и общественным потребностям. Для отдельных личностей широкая личная сеть может привести к большим профессиональным возможностям. Для общества сети, связанные с агорами, помогают поддерживать справедливость, гражданственность и коллективное процветание. Чтобы понять эти идеи, сначала рассмотрим личную выгоду социального капитала.

Мой старший брат закончил юридический факультет в 1995 году. Ему тут же предложили работу в элитной фирме, где наш сосед детства, Тоби, был старшим партнером. Мои родители общались с семьей Тоби на вечеринках и других местных мероприятиях. И когда мой брат старался устроиться на работу, он не рассылал резюме в надежде на то, что его кто-нибудь заметит. Нет, он позвонил всем адвокатам, которых знала моя семья, и попросил у них совета и помощи. Тоби был одним из многих, кто помог.

Патнэм считает, что дружба, подобная этой, является формой капитала; это просто причудливый способ сказать, что подобные связи имеют ценность, что их можно считать активами. Поскольку у моих родителей всегда было много близких друзей и коллег по работе, мы с братьями всегда имели доступ к огромному социальному капиталу. Пользоваться сетью контактов родителей – примерно то же самое, что снимать деньги в банкомате.

Но это еще не вся история. Если вы действительно хотите понять идею социального капитала, вам также нужно узнать, как мои родители вообще познакомились с таким авторитетным и влиятельным адвокатом.