Как перевирают историю. "Промывание мозгов" - [5]
Оставшиеся же 20–30 дивизий польская армия, мобилизация которой началась даже раньше, чем в Германии — 23 марта 1939 года, рассчитывала легко разбить или, по крайней мере, задержать в пограничных районах, пока немцам не придётся перебрасывать на запад и их. Ну, а тогда разгром отсутствующего противника гарантирован, и бравые польские кавалеристы могут безбоязненно скакать хоть до Берлина. Недаром польский посол в Париже Лукашевич, который в 1938 году клялся, что, если Советский Союз вступится за Чехословакию, Германия и Польша заставят русских бежать уже через три месяца, несколько месяцев спустя обещал, что поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны.
Завершив мобилизацию, польская армия рассчитывала иметь под ружьём 39 пехотных дивизий, 11 кавалерийских, 3 горных и 2 мотомеханизированных бригады — всего до 1,5 миллионов человек, около 700 танков и примерно 800 самолётов. Правда, из-за традиционного разгильдяйства к моменту начала боевых действий мобилизация ещё не завершилась, но считалось, что против немецких сил на востоке хватит и того, что под рукой, а остальные вступят в бой по мере готовности, что отчасти и произошло.
Однако Гитлер, опираясь на опыт поглощения Чехословакии, справедливо предугадал, что Британия и Франция торопиться не станут, и безбоязненно сосредоточил основные силы вермахта на польском направлении. К 1 сентября 1939 года здесь находились 42 пехотные и горно-пехотные, 8 мотопехотных и лёгких моторизованных и 7 танковых дивизий, кавалерийская бригада и ряд других частей — всего 1,6 миллиона человек, почти 2600 танков и около 2200 самолётов. Вольный город Данциг задействовал в операции свою полицию и добровольческий батальон СС. Три дивизии и авиаполк выставила союзная Германии и жаждущая вернуть потерянные в 1938 году земли, Словакия, но от неё в боях успело поучаствовать лишь несколько батальонов.
Чтобы подчеркнуть неравенство сил сторон, советские историки, набив руку на преуменьшении сил Красной Армии к началу Великой Отечественной войны, регулярно фальсифицировали статистику в пользу «братской» социалистической Польши. Например, лёгкие немецкие танки чешского производства 35(t) (вес — 8,2 тонны) и 38(t) (вес — 9,8 тонн) Даниил Проэктор, в своей работе «Германо-польская война» одним росчерком пера изящно превратил в мощные машины весом соответственно 35 и 38 тонн, то есть в нечто подобное советским Т-34-85 и американским «Шерманам» конца войны. Зато считая польскую бронетехнику, товарищ Проэктор «забыл» упомянуть танкетки TKS. Конечно, это не более чем консервная банка с пулемётом, уязвимая даже для огня стрелкового оружия. Однако, примерно такие же германские Т-I с бронёй 13 мм и одним (в командирском варианте) или двумя пулемётами, составляющие, между прочим, более 40 % танкового парка армии вторжения, у почтенного профессора учтены. Тот же фокус Проэктор проделал и с авиацией, уполовинив её за счёт устаревших аэропланов, и в итоге оставил армии Рыдз-Смиглы всего 166 танков и 400 самолётов.
Кавалерийские бригады польской армии авторы советской «Истории Второй мировой войны» считали по штатам мирного времени (два кавалерийских полка и 3427 человек личного состава), тогда как в реальности они имели по три-четыре полка, а часто и дополнительный самокатный батальон. Численность кавбригад колебалась от 5075 до 7184 человек, примерно соответствуя советским кавалерийским (8968 человек) и горнокавалерийским (6558 человек) дивизиям.
Все эти махинации производились, дабы доказать: бедная маленькая невинная Польша не имела против агрессоров никаких шансов. А чтобы закамуфлировать бесславный разгром основной части польской армии, упор делался на отдельных героических эпизодах, типа обороны полуостровов Вестерплятте и Хель на балтийском побережье.
На самом деле, почти не уступая противнику по количеству активных штыков и сабель, поляки, хоть и располагали много меньшим количеством боевой техники, имели шансы продержаться до прихода подкреплений. «Для Польши единственный выход заключался в том, чтобы выиграть время, — свидетельствовал один из лучших военачальников вермахта, фельдмаршал Эрих фон Манштейн. — Прежде всего, было необходимо предотвратить охват со стороны Восточной Пруссии и западной Словакии. Для этого следовало занять на севере линию Бобр (Бебжа) — Нарев — Висла до крепости Модлин или Вышеграда. Она представляла собой сильную естественную преграду. Кроме того, бывшие русские укрепления, хотя они и устарели, представляли собой хорошие опорные пункты… Противостоять немецкому наступлению — лучше всего за указанным рубежом рек — до тех пор, пока наступление на западе не вынудит немцев вывести свои войска из Польши, — вот единственная цель, которую необходимо было преследовать». («Утерянные победы»).
Видимо, предполагая, что поляки станут действовать именно так, начальник германского генштаба Франц Гальдер ещё 7 сентября 1939 года отмечал, что «поляки предлагают начать переговоры. Мы к ним готовы на следующих условиях: разрыв Польши с Англией и Францией; остаток Польши будет сохранён; районы от Нарева с Варшавой — Польше; промышленный район — нам; Краков — Польше; северная окраина Бескидов — нам; области [Западной] Украины — самостоятельны». («Военный дневник»). Записи Гальдера подтверждает и Манштейн, вспоминавший, что Гитлер «ещё во время польской кампании рассматривал вопрос о сохранении оставшейся части Польши».
