Как отделаться от декана за 30 дней - [2]

— Чтобы призвать наши магические потоки, которые переплетутся между собой при произнесении брачных клятв.

— А-а-а… — протянула я и погрузилась в воспоминания об упомянутом моменте.

Мне довелось видеть это чудо из чудес всего лишь раз на свадьбе старшей сестры. И хоть это было четыре года назад, оно отпечаталось в памяти ярким пятном. Синяя переливающаяся нить, мужская, тянулась над алтарем к мерцающей алой, принадлежавшей девушке. Они взвивались ввысь, переплетаясь между собой, словно змеи, стремясь слиться воедино, а после короткой вспышки света, разъединялись, возвращались к хозяевам, но каждая из них несла на себе уже след другой. Вдохновленная предстоящим моментом я погрузилась в томительное ожидание, волнуясь, как бы окончательно не прохудился мешочек с магической пылью.

После получасовых бормотаний храмовник все же вновь сосредоточил на нас все внимание. Я с трепетом стала прислушиваться к каждому слову, боясь пропустить самый важный момент во всей церемонии. Старец дрожащими пальцами надел золотое кольцо, перевязанное красной лентой, сперва на безымянный палец жениха, затем на мой. Мы стали по разные стороны алтаря, и Генри протянул мне широкую ладонь, в которую я торопливо вложила руку. В храме повисла тишина. Все приготовились к восхитительному зрелищу, ради которого, возможно, отчасти и собрались. И я, и Генри одновременно произносили клятвы в любви и верности друг другу с широкими улыбками. Трепет в груди заставлял мой голос дрожать. Но разве невестам не положено волноваться в такой важный день?

Едва над алтарем появилась синяя переливающаяся нить, по храму прокатилась волна восторженных возгласов. С мгновения на мгновение должна была показаться и другая, моя. Прошла секунда, другая, третья… Ничего… По тускнеющей улыбке жениха было понятно, что что-то идет не так. В груди зародился страх, по спине стал струиться холодный пот. Я озадаченно посмотрела на храмовника, предположив, что это он напортачил, но на сморщенном лице, испещренном глубокими морщинами, отражалось недовольство. Его хмурый осуждающий взгляд был устремлен на меня, словно вина за несостоявшийся ритуал лежал именно на мне.

— Ну вот… — с тяжелым вздохом заговорил старец, — и чего мы сегодня все здесь собрались?

Он совершил пас руками, и магическая нить Генри исчезла, а затем и вовсе развернулся и устремился к выходу. Вот тут паника окончательно накрыла меня с головой.

— Вы куда?.. — изумленно бросила ему вслед.

— А что мне здесь делать?

— А как же свадьба? — мои пальцы превратились в ледышки. Церемония бракосочетания, на которую я столько возлагала надежд, вот-вот грозила обернуться несмываемым позором.

— Какая свадьба, милочка? Ты сперва со своим женихом разберись, связь с ним разорви, тогда и приходи снова, — отчитывал он меня, словно маленького провинившегося ребенка. Я растерянно посмотрела на Генри. — Да не с этим, — махнул старец на него рукой, — с другим.

— Каким это еще другим? У меня нет другого жениха, — казалось, храмовник нес полную бессмыслицу.

— Можешь обманывать сколько угодно меня, кого-либо еще, но магии виднее.

После этих слов он продолжил неторопливо шагать по направлению к выходу.

Генри готов был испепелить меня взглядом, как и его родственники, мои же пребывали в оцепенении. Давящую тишину, звоном отдававшую в ушах, взорвал громкий… храп. Мой взор, полный негодования, в краткий миг метнулся на поиски его источника. Дедуля, опершись двумя руками на трость, мирно себе посапывал. Резкий толчок в бок, доставшийся ему от бабули, пробудил его ото сна. Он поднялся со скамьи и, не разобравшись в происходящем, прогремел на весь храм:

— Горько молодым!

Я и так держалась из последних сил, но эти слова стали отправной точкой для моего позорного побега из храма.

В дверь моей крохотной, но уютной комнатки в очередной раз раздался настойчивый стук, а вслед за ним и взволнованный голос мамы:

— Лилок, детка, выходи, нужно поговорить, — вот уже около четверти часа она пыталась заставить меня показаться всем на глаза.

Но не тут-то было. О скверности моего характера знала вся семья. Если уж что-то втемяшила в голову — не выбьешь. Правда, никто и не пытался. Все лаской да лаской…

— Там и Генри пришел… — закинула она удочку.

Стоило матери произнести имя моего несостоявшегося мужа, как я метнулась к двери и сняла с нее запирающее заклинание.

— Правда? — высунула в образовавшуюся щель опухшее лицо, продолжая вытирать со щек горестные слезы.

— Правда, — она грустно улыбнулась, потянула меня за руку, заставляя покинуть свое убежище, и крепко прижала к себе. Погладив пару раз успокаивающе по спине, проговорила: — Пойдем.

— Куда? — громко всхлипнула я, отпрянула и растерянно заглянула в ее темно-синие глаза.

В отличие от мамы, высокой изящной блондинки, мне достались от дедушки черные, словно вороново крыло, волосы и темно-карие, почти как угольки, глаза. Да и нравом, поговаривали, я пошла именно в него.

— На семейный совет. Будем разбираться, как так вышло, что ты с кем-то помолвлена. Ты ведь точно ни с кем не заключала соглашения? — она вопросительно изогнула идеальной формы бровь и заправила выбившуюся из прически светлую прядь волос.