Такие же метаморфозы со временем произошли с Мари. Она незаметно переняла у Алексы все ее привычки в одежде, поведении, всяких женских мелочах.
Они нашли друг друга. Помимо иных увлечений, главным для них стала фотография. Алекса за последнее время практически не выпускала фотоаппарата из рук и сильно поднаторела в своем искусстве.
Заметив, что у нее неплохо получается, воодушевилась и стала посвящать любимому занятию все больше и больше времени.
Мари соответственно досталась роль фотомодели, и этому назначению она, как ни странно, первое время отчаянно сопротивлялась. Капризничала в нашей домашней студии – спина затекла, лампа светит прямо в глаз, нога неестественно повернута, ах, я еще должна улыбаться!
Алекса терпеливо выравнивала ей позвоночник, поднимала пальцами подбородок, выравнивала руки и ноги, с трудно скрываемым легким злорадством приговаривая:
– Терпи, Мари, терпи. Чем неестественнее поза, тем красивее фотография. Это закон. Я на этих снимках, – взмах в сторону золотистых рамок на стене, – тоже мучилась. Это только со стороны кажется, что все так легко делается.
Все мучения Мари были сторицей окуплены, когда она позже впервые увидела готовые портреты.
– Это я? – восхитилась барышня, клявшаяся до этого, что больше никогда ни в одну фотоавантюру с нами не ввяжется. – А я и не знала, что так хорошо могу выглядеть на фото. Так, когда у нас следующая съемка, где камера, куда смотреть?
Обе звонко рассмеялись.
Очередную сессию было решено провести на природе напротив «Москва-Сити». Место в последнее время стало безумно популярным среди фотографов. Задний фон в виде небоскребов притягивал на эту площадку целые толпы моделей и сопутствующего персонала с фотоаппаратами, зонтиками, бликами и даже софт-боксами.
Часто приходилось видеть целые выездные студии – несколько девушек, стоящих в очереди то к стилисту, то к фотомастеру, вокруг них аппаратура на штативах, сбоку быстро собирающиеся стайки зевак.
Иногда набережную Тараса Шевченко перекрывали громадные киноавтофургоны, соединенные между собой и съемочной группой толстыми связками черных кабелей.
Тихо, снимают кино!
Редкий фильм конца нулевого десятилетия обходится без картинки московского манхэттена. Постепенно здесь образовалась главная киноплощадка города. Тут снимают все – комедии, триллеры, сериалы, рекламу, новости, телепередачи.
Ну а рассказывать экономические новости возле небоскребов сам Бог велел.
В соседнем строящемся небоскребе «Миракс-Плаза» на стометровой высоте яркими вспышками билось огромное пятиэтажное красное сердце под слоганом «Деловое сердце России».
Интересное дизайнерское решение было воплощено в жизнь следующим образом – на пяти верхних этажах новостройки расставили яркие лампы и обтянули вокруг них каркасы красной материей. На нижнем этаже перевернутый конус был поменьше, на следующем уровне расширялся и так далее. Затем таймером эти лампы начинали синхронно мерцать за красной материей, и прохожие могли видеть высоко в небе огромное багровое сердце, подсвеченное изнутри.
Хотя, на мой взгляд, красное сердечко в вечернее и ночное время навевало ассоциации не с бизнесом, а с приятным любовным приключением.
В дневное время романтичную обстановку подчеркивали белоснежные чайки и многочисленные речные суда. Одно из них – «Санта-Мария» – стояло на причале прямо возле места нашей предстоящей фотосессии.
– А хозяин корабля в душе грезит о настоящем море, – произнес я, оглядывая скамеечки и дореволюционные фонари на прогулочной палубе судна. – «Санта-Мария» – так называлась каравелла, на которой Колумб открыл Америку.
Мимо нас, содрогая воздух ухающим техно-диско, медленно проплыл образец исконно русского судостроения – теплоход, стилизованный под «Аврору», – на носу корабля стояла декоративная фанерная башня с пушкой, на крыше в ряд расположились три канонические трубы и две радиомачты.
Судно было выкрашено в серый цвет, и в нужном месте алела гордая надпись – «Аврора». На корме кумачовый стяг с веселеньким текстом – «Праздники, митинги, пикники» с номером телефона внизу.
Не хватало только официантов в бушлатах и пулеметных лентах крест-накрест на груди. Хотя кто его знает, может, внутри все так и обустроено. Уж слишком явно эта идея витает в воздухе.
Алекса проследила за тем, как мимо проплыла эта революционная красота, и деловито сказала Мари:
– Съемку начнем с этого места. Сперва на фоне небоскребов, у парапета. Потом тут встанешь вдоль реки – сзади вид отличный открывается. Что ты сначала наденешь?
Маша вытащила из большого пакета маленькое платье, нет, не черное, а совсем наоборот – белое, и, подняв его перед собой за плечики, объявила:
– Вот это, пожалуй. Я в нем буду почти как невеста.
Мы хором одобрили этот выбор. Алекса скорее всего одобрила цвет платья, а я, естественно, размер мини.
Пока Алекса укрепляла фотоаппарат на штативе, выбирала нужный ракурс, помогала Маше переодеться, обернув ее кругом, как ширмой, покрывалом, я собрал раскладной походный мангал и засыпал его углем.
Лето, река, солнце, приятная компания, шашлык – все компоненты логично дополняют друг друга.
