Как начать разбираться в архитектуре - [20]

Шестерка являлась нейтральной. Семерки боялись, поэтому вместо нее быстро шептали благословение, а лучше всего считалось просто молчать. Восьмерка не вызывала страха, а вместо слова «девять» говорили: «прошу во имя бога моего». Пересыпая десятую меру, выразительно умолкали, после паузы добавляли «здесь десять», быстро ссыпали одиннадцатую и на следующей облегченно произносили: «двенадцать». Эти многословные формулы призваны были запутать недоброжелательные божества и не дать им прокрасться в отношения между людьми.

И боги, и люди воспринимали все строения как живых существ. Боги обращались к ним в случае необходимости. Иной раз они даже предпочитали общение с домами разговорам с их хозяевами. Чтобы предупредить своего любимца Утнапиштима о грозящем потопе (в Библии Великий потоп, как мы помним, переживает Ной вместе с семьей), его покровитель шумерский бог Эа изложил суть вопроса стенам и тростниковой крыше жилища Утнапиштима. Те и донесли до обитателя хижины весть о грозящей опасности.

Особую роль отводили порогу дома. В нем и под ним обитали духи, макушки которых упирались в лежащие доски, получалось, что, наступая на порог, ты проходишь по голове духа – а кому это понравится? Порог полагалось переступать, а лучше, в знак особого уважения, – перепрыгивать, совершая перед прыжком и после него замысловатые па в знак приветствия. Если стражи порога (вспомним египетских стражников) оставались довольны обхождением, они всячески оберегали людей. Полагалось, например, подержать над порогом новорожденное дитя: божества должны были внимательно рассмотреть его, чтобы впредь узнавать и помогать в различных жизненных ситуациях. Стражам порога жертвы приносились в первую очередь, еще при закладке дома: в основаниях фундаментов найдены жертвенные сосуды и глиняные цилиндры с костями домашних животных.

Стоит на минуту перенестись из Месопотамии в Элладу, чтобы увидеть: особая знаковая роль отводилась порогу и там. В дом мужа в первый раз молодая жена не должна была входить сама: через порог ее на руках переносил муж. Древние верования о божествах порога – хранителях дома были известны и эллинам. Такой хранитель мог принять незнакомого человека за врага и на всю жизнь невзлюбить его. Негативное отношение домашнего гения грозило чем угодно, вплоть до смерти жены или детей. Хозяин дома, внося супругу на руках в их общее теперь жилище, таким способом показывал божеству порога, что отныне эта женщина – часть семьи и относиться к ней надо соответственно.

Деревянный порог «помнил» о своей предыдущей жизни среди деревьев. Поэтому деревья той же породы, как и использованные при постройке дома, старались сажать поближе к нему, чтобы их души могли свободно общаться с досками, своевременно предупреждая о грозящих напастях. Но если, паче чаяния, дерево при падении наносило человеку ущерб или убивало его, тут вершился строгий суд, и «виновник» жестоко наказывался: его корни выкапывали из земли и сжигали, что называется, на глазах у остальных – чтобы молодой поросли и деревьям-ветеранам неповадно было причинять вред человеку. В особо печальных случаях вырубали и молодые побеги, опасаясь, как бы зловредность одного не передалась остальным.

Тростниковые хижины – древнейший тип построек, однако даже в доисторическую, догосударственную эпоху не единственный: строились также и дома с глиняными, тщательно выровненными, порой крашенными и полированными полами и кирпично-земляными стенами. В одном из таких древнейших (V тыс. до н. э.) домов было обнаружено странное помещение: пустой зал, потолок которого опирался на деревянные столбы, а в нем множество глиняных фигурок – женщины, мужчины, дети, лошади, коровы, овцы, козы, свиньи. Здесь же лежали и глиняные модели мужских половых органов. Ясно, что это – самое древнее из известных домашнее святилище, в котором перед богом предстает буквально вся семья, включая, обратим внимание, и домашних животных. Вот наглядное подтверждение свойственного древнему человеку чувства родства всего живущего.

Но именно живущего. В последний путь шумерийцы снабжали своих покойников не бытовыми вещами, как египтяне, а аналогами бытовых вещей (тканей, украшений, музыкальных инструментов, предметов обихода, посуды, хозяйственных принадлежностей, орудий, утвари), поскольку само вещество, из которого состоял загробный мир, по их верованиям, было иным.

Их (мертвых) пища – земля, едят они глину,

над ними безмолвно крыла простирают,

как мыши летучие, мрачные духи.

Там пыль вековая лежит на порогах.

Этот обычай был распространен в IV–III тыс. до н. э. Позже, во времена Аккадского царства, покойников могли хоронить во дворе дома, и потому захоронения были очень бедными: мертвые не нуждались в отдельной утвари, в их распоряжении по-прежнему находился весь домашний скарб.

Когда оформилось стремление упорядочить все сферы жизни человека (рубеж III–II тыс. до н. э.), были записаны так называемые «Тексты домашних предзнаменований», которыми руководствовался при строительстве каждый домохозяин. Вот некоторые из них:

– если дверь дома будет слишком широкой, этот дом разрушат;