Как любовь формирует мозг ребенка? - [26]

Без такой обратной связи стрессовая реакция может застрять в положении «включено». И это может стать серьезной проблемой для гиппокампа, потому что, если уровень кортизола будет продолжать оставаться высоким, он может повредить гиппокамп. При высоком уровне кортизола слишком много глютамата может попасть в гиппокамп, может начаться процесс отмирания нервных клеток (Моггадам и др., 1994). В конце концов гиппокамп может начать давать сбои. Если стресс будет продолжаться очень долго, Билл может стать забывчивым, так как гиппокамп является ключевым звеном в процессе обучения и запоминания. Как говорится, «стресс делает нас глупыми» (Чамберс и др., 1999; МакИвен, 1999).

Но миндалина от этого кортизола «ловит кайф». Кортизол ее все больше возбуждает и заставляет набирать обороты, она продолжает производить норадреналин, который в свою очередь подстегивает производство нового кортизола (Макино и др., 1994; Ваяс и др., 2002). Миндалина в этом смысле похожа на перевозбужденного ребенка с примитивными реакциями. Миндалина: «Это такая ужасная ситуация! Я должна запомнить это, и в следующий раз, когда кто-то будет лгать мне, как Каролин лгала Биллу, я пойму это в одно мгновение!»

Только срединная зона префронтальной коры, а именно передняя поясная извилина, имеет возможность вернуть в рамки эту разгулявшуюся миндалину. Но чем дальше продолжается стресс, тем больше нейромедиаторов, которые в нормальном состоянии питают префронтальную зону коры, повреждается. Уровень дофамина и серотонина снижается. Клетки также могут начать умирать.

Префронтальная зона коры обеспокоенно заявляет: «Я просто не в силах справиться с этими органами. Они что-то слишком разошлись! Я не могу остановить их. У меня просто не хватает сил. Я лучше буду держаться подальше от людей, я просто не в состоянии сейчас иметь с ними дело».

ЧУВСТВИТЕЛЬНАЯ НЕРВНАЯ СИСТЕМА

Если таково воздействие стресса на мозг взрослого человека, Билла, представьте, какое влияние стресс может оказать на растущий мозг. Как стресс повлияет на гиппокамп, префронтальную зону коры и механизм реагирования на стресс у ребенка? Так как мозг развивается и формируется в условиях специфического местного опыта и культуры, то же происходит с его биохимическими системами, в том числе и с механизмом реагирования на стресс. Как машина или дом, каждый индивид является системой с базовым набором характеристик, одинаковых для всех, но у каждого своя история и свои особенности. Так у моего дома, например, плохая канализация с тенденцией к протечкам, а у индивида может быть множество своих «тенденций»: мочевой пузырь, более сильный или более слабый, чем у остальных, способность реагировать на малейшую сложность с большим нетерпением или идти по жизни с уверенностью.

Нам порой кажется, что эти особенности заложены генетически. Очень сложно сломить механистический взгляд на тело, в рамках которого развитие происходит как по часам в соответствии с заложенной генетической программой, особенно в отношении наших физиологических реакций, которые кажутся автоматическими. Мы не привыкли думать о них как о социально зависимых, особенно зависимых от качества наших самых ранних взаимоотношении, это даже может показаться глупым и ненаучным подходом.

Однако картина, которая вырисовывается из выводов, представленных современной наукой, показывает, что гены являются только набором сырых ингредиентов — и у каждого из нас состав слегка различен, — но вот их «приготовление», особенно в младенчестве, это является наиболее важным. Несмотря на то что в ходе изучения генов выясняется, что существует связь между ними и различными человеческими проблемами, появляются все новые и новые доказательства того, что наличие таких взаимосвязей необходимо для возникновения проблем, но их одних недостаточно. Другими словами, может существовать генетическая предрасположенность к депрессии, шизофрении, ожирению и другим болезням, но нельзя сказать, что эти гены «ведут» к дисфункции. Большинство генов находят свое выражение в ответ на раздражители в окружающей среде и включаются только в определенной комбинации. На самом раннем этапе нашей жизни эта «окружающая среда» — взрослые, которые о нас заботятся.

В случае с нервной системой человека именно самые ранние этапы «приготовления» оказывают наибольшее влияние. Есть много причин, по которым что-то может пойти не так. Плохое снабжение питательными веществами во внутриутробном периоде, недостаток кислорода в родах или недостаточность эмоциональной поддержки в младенчестве — все это может оказать огромное влияние на новый развивающийся организм. Стиль заботы в самом раннем возрасте в самом деле формирует развивающуюся нервную систему и определяет то, как интерпретируется стресс в более взрослом возрасте и как формируется реакция на него.

Можно сказать, что те эмоциональные знания, которые получает младенец со своими первыми воспитателями, являются «биологически встроенными» (Хертцман, 1997). Они внедряются в физиологию ребенка, потому что младенчество — это тот период, когда навыки регуляции только формируются. Это время, когда наши эмоциональные и физиологические способы регуляции, становящиеся в более взрослом возрасте автоматическими, оформляются и структурируются в мозге. Несмотря на то что и в более старшем возрасте человек остается открытой системой и мы можем изменить устоявшиеся привычки и навыки, будет верным также сказать, что чем старше мы становимся, тем более стабильными и менее склонными к изменениям становятся наши внутренние системы. Любой, кто во взрослом возрасте старался изменить свои привычки в питании или измениться в эмоциональном смысле, может сказать, что это похоже на борьбу с вышестоящими инстанциями. Сложно постоянно удерживать свое внимание на том, что нужно вести себя иначе, и проходит много времени, прежде чем новые способы поведения станут автоматическими. По сравнению с этим младенчество является периодом невероятной открытости и готовности к переменам, когда изменения могут произойти чрезвычайно быстро.