Как избежать соблазна - [15]

– Что ж, – вмешалась Джиллиана, – думай об этом как о служении человечеству. Его небольшой части.

Она вовсе не хотела, чтобы это замечание прозвучало насмешливо. Просто она знала, как воззвать к смещенному чувству логики Арабеллы. Неожиданная улыбка графа удивила ее, как и стремительный уход графини. Женщина встала, взглянула на Арабеллу, словно хотела сказать что-то особенно язвительное, но передумала и направилась к двери, не сказав больше никому ни слова – ни своему сыну, ни доктору, ни тем более Арабелле, которая, казалось, испытала некоторое облегчение с уходом графини.

Арабелла повернулась к Джиллиане:

– Могу я теперь вернуться в свою комнату?

Граф встал.

– А что вы скажете насчет небольшой экскурсии по Роузмуру, Арабелла? Думаю, особенно вас заинтересует библиотека.

Джиллиана послала ему благодарный взгляд. Арабелла же даже не посмотрела в его сторону.

– Я бы предпочла вернуться в свою комнату, ваше сиятельство, – сказала она.

– В таком случае могу я проводить вас?

– Нет необходимости, – ответила Арабелла – Едва ли я заблужусь.

К чести графа, он лишь слегка поклонился в ответ. Если слова Арабеллы и вызвали его раздражение, он этого не показал.

Джиллиана поднялась и направилась к двери, чтобы сопровождать Арабеллу, но та не стала ее ждать, а просто вышла из комнаты с надменностью графини.

Должна ли она пойти за ней? Или ей следует остаться?

Граф протянул руку, останавливая ее жестом. Джиллиана была уверена, что он не собирался дотрагиваться до нее, потому что убрал руку в тоже мгновение, как его пальцы коснулись ее кожи под кружевом на запястье. Она была уверена, что этот жест предполагался не успокаивающим или даже интимным, а скорее высокомерным.

Граф не хотел, чтобы этот момент оказался сколько-нибудь значимым, но он оказался именно таким. Джиллиана замерла на месте or его прикосновения. Он не проронил ни слова, и на его лице она ничего не могла прочесть, кроме едва заметного удивления.

Ей захотелось, чтобы он коснулся ее снова, прижался пальцами к тому месту на руке, где кожа была особенно чувствительной. Или, быть может, обхватил пальцами ее запястье, сделав своей пленницей. Как будто сейчас она могла уйти.

Неужели ее жизнь рухнула окончательно?

– Могу я поговорить с тобой, Джиллиана?

Она повернулась к доктору Фентону:

– Конечно, сэр.

Джиллиана оставила графа у двери, умудрившись пересечь комнату, ни разу не взглянув на него. Но он тем не менее оставался там. Она чувствовала, что он смотрит на нее, ощущала его взгляд между лопатками и на обнаженной шее, на затылке, где волосы были подняты вверх и заколоты черепаховым гребнем.

Сев на диван лицом к доктору Фентону, Джиллиана молила Бога послать ей хладнокровие и самообладание. Если иначе нельзя, то пусть нахлынут воспоминания. Пусть она вспомнит те два дня страха в Эдинбурге, когда она, беременная, была покинута и напугана.

Граф замешкался, и в какой-то момент Джиллиане показалось, что он останется в комнате и будет слушать слова доктора Фентона. Но вот он вошел и закрыл за собой дверь, подарив ей чувство облегчения.

Как только они остались одни, Джиллиана переключила внимание на своего работодателя.

Она стиснула руки и приказала себе не выдавать никаких эмоций. Ни досада, ни раздражение, ни гнев не должны отразиться у нее на лице.

– Арабелла, похоже, не склонна принять на себя роль графини.

Поскольку именно это она и говорила ему последние две недели, сейчас Джиллиана промолчала.

– Она должна осознать, что это для нее огромное благо, выпадающее на долю далеко не каждой женщины.

Джиллиана начинала раздражаться, и раздражение было определенно предпочтительнее страха.

– Всякий раз, когда я говорю с Арабеллой о ее манерах, доктор Фентон, она меня попросту не слушает. Что я могу сделать?

– Я не прошу тебя относиться к ней как к сестре, Джиллиана. Я знаю, что это невозможно. Но я бы не хотел, чтобы ей было стыдно за свое поведение.

Джиллиана сомневалась, что такое возможно. Арабелла была настолько далека от окружающего мира, что вряд ли замечала, когда идет дождь, когда снег, а когда, напротив, стоит прекрасный день. Ни на что, не входящее в узкий круг интересов Арабеллы, она просто не обращала внимания.

– Боюсь, графиня осталась недовольна Арабеллой, – продолжал доктор Фентон. – Крайне важно как можно скорее устранить все недостатки моей дочери, Джиллиана.

Что она могла на это сказать? Было слишком очевидно, что Арабелла не готова к той роли, которую должна принять на себя, и вообще ей нет до этого никакого дела.

– Хорошо, – ответила она. – Я буду прилагать больше усилий.

– Да уж постарайся. – Доктор внимательно посмотрел на нее. – Граф Стрейтерн весьма чуток к своему положению в обществе.

Джиллиана промолчала.

– Сообщи я ему о твоем прошлом, не сомневаюсь, что он попросит меня отказаться от твоих услуг.

Она в испуге уставилась на него:

– Зачем вам это делать, сэр?

– Надеюсь, в этом не будет необходимости.

Никогда прежде Джиллиана не видела его таким; сейчас в его взгляде сквозила неприкрытая неприязнь.

– Я же пообещала сделать все от меня зависящее, сэр. – Она надеялась, что ее голос прозвучал ровно и примирительно. Прошлое преподало Джиллиане один ценный урок – умение защищать себя. До тех пор, пока не найдет новое место, она не может позволить себе лишиться расположения доктора.