Как избежать гражданской войны - [37]

Именно этот раздел в совокупности с выше процитированными положениями о практическом исключении парламента из бюджетного процесса и дает ответ на вопрос, зачем такая программа вообще нужна. Четко и последовательно выраженное (хотя и прикрытое словами о «повышении эффективности») намерение уничтожить остатки контроля за властью придает этому весьма в целом странному документу подлинный смысл.

Вот и все. Четкая и ясная программа «сливания воды»: не будет бюджета как основного инструмента развития — не будет государства, но зато «нефтегазовые доходы» будут сбережены от народа.

Правда, Солженицын (и не он один) предлагал сберегать иное. Но у нашей власти — иные авторитеты. И иные приоритеты.

2010 г.

Национальный контроль за природными ресурсами и ВТО

Несмотря на общую, системную и частную актуальность значительного количества вопросов, возникающих при рассмотрении присоединении России к ВТО, существует, тем не менее, и один вопрос, который мне именно применительно к России представляется главным. Это вопрос о безусловном полном национальном контроле за собственными природными ресурсами или же, напротив, об отсутствии такового контроля.

При этом ошибочно представлять себе в качестве альтернативы национальному контролю некий идеал свободного всеобщего демонополизированного доступа к нашим природным ресурсам в интересах всеобщего (общечеловеческого) блага. Реальная альтернатива одна — как в фактически колонизированных странах: контроль за нашими природными ресурсами транснациональных корпораций, тесно интегрированных с интересами США и других стран НАТО.

Шесть основных направлений и содержательных аспектов этого контроля:

— регулирование объемов добычи;

— регулирование направления потоков добытых ресурсов;

— регулирование соотношения объема ресурсов, направляемых на внешний рынок, и объема ресурсов, оставляемых для рынка внутреннего (влияние на ценообразование через экспортные таможенные пошлины или квоты);

— контроль за содержанием наших недр (первичная геологическая информация);

— связывание доступа к нашим ресурсам гарантированным заказом российскому машиностроению и другим высокотехнологичным секторам экономики, или же отсутствие такового связывания;

— связывание доступа к нашим ресурсам обязательствами по предоставлению в обмен свободного доступа российских предприятий на коммерческой основе к самым современным высоким технологиям, которыми владеют партнеры.

По всем шести ключевым направлениям в этой сфере, важнейшей для самой возможности в дальнейшем диверсификации экономики и развития высокотехнологичных ее отраслей, Россия практически не добилась ничего. При этом специально обращаю внимание специалистов и представителей различных отраслей экономики — от сельского хозяйства до материало— и энергоемкой промышленности: отказ от экспортных пошлин на энергоресурсы и приведение внутренних цен на топливо к «мировым» осуществляется опережающими темпами и как будто даже добровольно. А этот фактор — внутренняя цена на энергоресурсы (ее приведение в соответствие с «мировыми ценами») — окажет на наше сельское хозяйство влияние никак не меньшее, нежели даже и полный отказ от таможенной защиты соответствующих отраслей.

Для машиностроения же (а значит, и для предприятий двойного назначения, и для оборонной промышленности) главное следующее: даже в отдаленной перспективе у нас нет ни малейших оснований ожидать какого-либо иного реального источника масштабных инвестиций в перевооружение нашего машиностроительного комплекса, кроме связывания самой возможности доступа к нашим недрам гарантированным заказом на оборудование и услуги российским предприятиям.

ВТО подобного не допускает, и, в угоду требованиям Запада, в нашем законодательстве уже предусмотрены оговорки о прекращении требований подобных преференций национальному производителю после присоединения страны к ВТО (например, в законе «О соглашениях о разделе продукции»).

Отказываясь от своего суверенного права на такое связывание, соглашаясь на условия, диктуемые нам извне, российская власть преступно отказывается от самой возможности реальной реиндустриализации и возрождения страны как действительно мощной промышленной и научно-технологической державы.

В целом: присоединяясь к ВТО, мы узакониваем на обозримую перспективу систему абсолютно не равноправных, дискриминирующих Россию (с ее нынешней спецификой) торгово-экономических отношений. То, чем владеем мы, становится практически всеобщим достоянием — транснациональные корпорации будут не у нас покупать наши ресурсы на наших условиях, но будут наравне с нами сами брать их у нас практически по себестоимости. В то же время, то, чем владеют они — необходимые нам технологии, — мы не сможем получать у них не только по себестоимости, но и более того, не сможем покупать даже и по самым что ни есть рыночным ценам.

То есть они за собой право ограничивать поток технологий к нам сохраняют, в то время как мы право регулировать поток своих ресурсов к ним теряем.

После потери национального контроля за ключевой козырной картой России в глобальной экономической игре — за собственными природными ресурсами, последней и уже единственной такой картой в игре геополитической останется ядерное оружие. Но, в условиях предсказуемой в рамках ВТО дальнейшей деградации научно-технологического и промышленного потенциала страны, утеря и этой последней козырной карты, а, значит, и уже окончательная утеря суверенитета страны, будет делом лишь времени…