Как игрушки пошли учиться - [14]
Ни зимы, ни холодов здесь не бывает совсем. Климат, как в парнике, от этого все растет быстро, чуть ли не на глазах. А места мало, тесно, потому и идет здесь непрерывная война за солнечные лучи. Поднажмет молодой побег, сдвинет чуточку корень соседа, и старый ствол, потеряв равновесие, летит в грязь.
Растут, топят друг друга великаны, на упавших валятся новые, новые. Постепенно на дне болот накапливаются толстенные пласты деревьев. Их заносит илом, глиной, песком. Давно нарасти бы этому месту и стать сушей, но земная кора потихоньку опускается, дно становится ниже, и опять падают и падают деревья в болото...
Так отжившие свое леса, слой за слоем, оказываются погребенными глубоко в земле. Здесь, в вечной темноте, без воздуха, сдавленные страшной тяжестью, они превращаются в каменный уголь. А ведь каждое дерево — это не что иное, как сгусток солнечных лучей. Благодаря солнечной энергии в зеленых листьях соединяются материалы, добытые растением из воздуха и из земли. Эти соединения служат как бы кирпичиками, из которых дерево строит само себя. Подожги дерево, древесина станет разрушаться и возвратит солнечные свет и тепло в виде пламени.
Миллионы лет проспят в недрах склады древних солнечных лучей, пока не придет человек и не разбудит их.
Когда Александр Иванович рассказал все это, я хотел записать, что каменноугольному периоду мы обязаны всеми запасами угля. Оказалось, это не верно. Уголь образовывался еще и гораздо позже. Просто время, в котором мы сейчас находимся, оставило гораздо больше угля, чем всякое другое. Так же и меловой период. Он назван так не потому, что весь мел произошел именно тогда. И позже, и раньше в морях жили и умирали крошечные существа, одетые раковинками, но меловой период был хорошо изучен именно по колоссальным отложениям мела.
...Отдохнув, мы снова принялись собирать исторические экспонаты. Мне посчастливилось поймать здоровенную мокрицу и придавить метровую многоножку, очень возможно, ядовитую. Коллекция у нас получилась довольно приличная.
Излазив остров, мы оставили находки на видном месте, повалили несколько стволов и по ним переправились дальше.
Александр Иванович вспугнул что-то вроде жабы, только с хвостом. Тварь оказалась довольно прыткой и успела улизнуть под корни.
Пока мой начальник «охотился», я решил разведать обстановку. Выбрав у края трясины подходящее, наполовину затонувшее дерево, я хотел было ступить на него, но сперва на всякий случай ткнул палкой — не трухлявое ли. Только ткнул — у самых моих ног мгновенно распахнулась желтая зубастая пасть. «Бревно» изогнулось, хлопнуло по жиже хвостом и поползло ко мне. Со страху я всадил палку прямо в глотку чудовищу, отскочил назад и упал.
Когда поднялся, «бревна» уже не было, только еще колыхалась зыбкая, затянутая зеленым пушком поверхность.
Я хотел пойти вдоль берега, когда в глубине островка раздался крик: «Сюда! Скорее!»
Увязнув по колено в грязи, геолог отбивался ремнем сразу от нескольких зубастых тварей. Коротколапые, зеленовато-бурые, они напоминали приплюснутых тупомордых крокодилов. Хорошо еще, что эти дряни ползали медленно, да и ростом были невелики — метра полтора-два. Правда, своими огромными челюстями они так лязгали — глазом моргнуть не успеешь! (Уже потом Александр Иванович сказал, что это еще даже не ящеры, а амфибии, то есть земноводные, вроде жаб и тритонов.)
Когда я подбежал, один двухметровый тритончик забрался в тыл геологу и хотел было ухватить его за ногу, но, получив от меня тяжелой корягой по спине, зашипел, изогнулся дугой и закрутился в тине. От удара коряга переломилась. Пока я искал новое оружие, Александр Иванович отбивался сам. Ремень у моего геолога солдатский, с тяжелой пряжкой, и, какими бы толстокожими ни были эти амфибии, досталось им здорово. Один так и остался лежать у берега. Впрочем, ненадолго — кто-то снизу схватил «крокодила» и утащил в глубину.
— Пожалуй, с нас хватит,— проворчал геолог, размазывая грязь на потном лице.— В этом болоте больше делать нечего. Заберем коллекцию и...
— Домой! — обрадовался я.
— Угу... Только чуть погодя. Видишь ли, нам следует заглянуть хоть на минутку еще дальше. Необходимо, понимаешь? Для науки! Или ты испугался?
Это было обидно, кажется, я доказал, что не из трусливых.
Мы двинулись к островку, на котором оставили собранную коллекцию, но как раз на середине широкой трясины наш мост разъехался. Можно было бы попытаться перепрыгнуть топь, но бревна качались, стали скользкими от грязи. К тому же то тут, то там из коричневой жижи показывались бугорки глаз. Отовсюду слышалось похрюкиванье и шипение. Привлеченные шумом, обитатели болота со всех сторон спешили к месту нашей схватки.
— Делать нечего,— сказал Александр Иванович и взял меня за плечо.
На фоне низкого туманного неба и темных раскидистых вееров папоротников шар над его головой горел ярким синеватым светом.
— Потерпи еще,— сказал геолог и умолк. Наверное, думал, куда двигаться дальше — назад или вперед.
Кажется, стал накрапывать дождь, затем все вокруг стремительно сдвинулось и вспыхнуло.
12 августа. Запись шестая. Определить время не можем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.