Как хороший человек становится негодяем - [92]
1. Ценности: равенство для всех американцев.
2. Нормы: нравы южного городка. Негры не должны есть рядом с белыми. Равные, но разделенные.
3. Мобилизация (роли): роль белого владельца ресторана состоит в охране южных норм. Роль чернокожих – подчиненная.
4. Среда. Невозможность попасть в рестораны для белых.
Эти обстоятельства вносят напряженность в жизнь негритянской общины. Поиск решения не ограничивается уровнем среды. Скорее он стремится вверх. В невозможности посетить ресторан видится противоречие ценности равенства. Суть соответствующей ценности пересматривается следующим образом: хотя равенство и понимается как «равные, но разделенные», напряженность, создающаяся в ресторане, приводит к новому пониманию смысла равенства. Переопределив компонент более высокого уровня – ценность равенства, – негритянская община пытается непосредственно применить эту ценность на уровне среды. Чернокожие граждане устраивают у ресторана демонстрацию под лозунгом «Равенство для всех», а чернокожие студенты – сидячую забастовку в столовой. Итак, участники группы попытались непосредственно применить компонент более высокого уровня (ценность) к более конкретному компоненту. При этом был срезан путь через все промежуточные компоненты общественного действия. Нравы южного общества остались прежними, а люди, играющие соответствующие роли (владельцы ресторанов, посетители, официанты), не согласились с применением переосмысленной ценности на конкретном уровне среды. В описываемой ситуации коллективное поведение из-за этого становится нелепым и зачастую деструктивным.
Таким образом, у коллективного поведения есть два аспекта. Во-первых, конкретная проблема на низком уровне порождает убеждение, нацеленное на компонент более высокого уровня. По Смелсеру, отличительная черта коллективного поведения состоит в том, что группа, переопределив ценность высокого уровня, пытается затем применить ее непосредственно к очагу напряженности. В этом отношении коллективное поведение сродни магическому мышлению: оно точно так же срезает путь и обходит весь промежуточный инструментарий, позволяющий добиться цели. О магическом мышлении толпы задумывался и Лебон, а концепция Смелсера дает этой идее более строгое теоретическое обоснование.
Критика Смелсера
1. Студенческие волнения в Беркли, которые мы рассмотрели для примера, не совсем точно вписываются в концепцию Смелсера о формах коллективного поведения. Для движения, ориентированного на нормы, у него слишком мало устойчивых черт, которые обычно характерны для подобных выступлений. Волнения носили временный характер, обладали относительно нестойкой организационной структурой, которая быстро возникала, однако так же быстро испарялась. Вспышкой насилия их также нельзя назвать – отчасти потому, что длились волнения несколько месяцев, но более точно будет отметить, что этот инцидент практически не сопровождался насилием. Классификация Смелсера не вполне подходит для точной характеристики этого события.
2. Теория Смелсера опирается как на основной постулат на идею общих убеждений и тем самым придерживается унитарного подхода к истокам коллективного выступления. Однако при анализе волнений в Беркли становится ясно, что в протестах участвовали студенты с самыми разными убеждениями, зачастую противоречившими друг другу; ни о каких общих убеждениях не было и речи, они были разнообразные, зачастую непримиримые, а иногда и сугубо индивидуальные (Lipset and Wolin, 1965).
3. Далее, неясно, отвечает ли теория Смелсера главному критерию научного объяснения – что его истинность может быть опровергнута, если найдутся соответствующие факты. С самого начала невозможно ясно и однозначно соотнести главные концепции благоприятной структуры, напряженности и пр. с эмпирическими событиями (Davis, 1964). Социологи-аналитики, независимо рассматривавшие эпизод в Беркли, не смогли прийти к согласию, в чем именно состояла напряженность, и даже определить, какое событие стало главным катализатором волнений (Feuer, 1964; Glazer, 1965; Selznick, 1965). Во-вторых, даже если бы удалось связать каждое понятие теории Смелсера с конкретными эмпирическими событиями, неясно, какие предпосылки следует опровергнуть. Схема Смелсера – не столько теория, сколько таксономическая структура, общий набор категорий, с помощью которых удобно описывать коллективные акции, однако опровергнуть эту структуру саму по себе затруднительно.
4. Теория прибавочной ценности Смелсера не позволяет генерировать гипотезы. То, что сам Смелсер предложил столько новых представлений, объясняется тем, что сам он прекрасно разбирается в самом широком диапазоне исторических и социологических материалов и весьма изобретателен; теория тут ни при чем. Тернер (Turner, 1964) попытался применить теорию прибавочной ценности и пришел к выводу, что это удобный способ организации материала, однако не был уверен, что так можно получить новые знания.
5. Наконец, мы вынуждены вернуться к вопросу: если все коллективные акции определяются одним и тем же набором из шести детерминантов, почему возникают те, а не иные разновидности коллективных акций? Сами по себе уровни – это просто пустые категории. Тип коллективного поведения определяется конкретными условиями, которые должны характеризовать каждую категорию. Откуда берутся эти конкретные условия? Они заданы изначально или выводятся из общих принципов теории? Конкретные условия существуют
