Как это было - [8]

— Ах, — примирительно пробормотал доктор Краффт, — какое прекрасное утро, какое прекрасное утро. Прошлой ночью, джентльмены, мне приснился крайне интересный сон...

— Точно! — внезапно сказал дядя Эдмунд. — Это напомнило мне кое-что. Я тоже видел сон. Очень любопытный.

Он внимательно посмотрел на кусок жареного хлеба, вцепился в него и закинул в рот. Сделав это, он опять заговорил:

— Этим утром мне хочется оказать теориям доктора Краффта особенное доверие. Мне и самому приснился странный, но очень реалистичный сон. Возможно, вещий. Я смотрел глазами птицы, словно это было, как мог бы сказать доктор Краффт, временное прозрение. Все казалось сферическим.

— Ах, — еще раз сказал доктор Краффт.

— Сферическим, — твердым голосом повторил Штамм. — Как небесная сфера. Я удивился, когда увидел во сне, как то, что я сначала принял за огромный деревянный ботинок, плыло ко мне. В корабле я заметил группу путешественников во времени из далекого будущего, посетивших этот день и век, чтобы своими собственными глазами увидеть человека, чье имя, должно быть, гремело в коридорах времени вплоть до их эпохи — а именно, меня. — Дядя Эдмунд помолчал. — С. Эдмунд Штамм, — прошептал он, улыбаясь сам себе, как человек, подливающий сливки в тарелку со своим эго. — Кое-что было очень странным, — вскоре добавил он. — Их якорь. Он казался крайне необычным.

— Чем именно? — настойчиво спросил Оуэн. — Вы его видели?

Штамм одарил его сердитым взглядом.

— Не твое дело, — сказал он.

Затем, когда дядя Эдмунд посмотрел на племянника, на его лице появилось выражение еще более глубокого счастья. Он плавно опустил руку в карман пиджака. Захрустела бумага.

— Кстати, Питер, — внезапно сказал Штамм. — Я получил предложение на «Леди Пантагрюэль» от «Метро». Они заплатят на пять тысяч больше, чем эта мегера предложила мне вчера. Просто подумал, что тебя это заинтересует. — Он слегка прокашлялся. — Несмотря на злобный нрав и ужасные манеры мисс Бишоп, — добавил дядя Эдмунд, — но, если она уравняет щедрую цену «Метро», я еще могу передумать. Подумай об этом, мой мальчик.

Оуэн пытливо посмотрел на дядю. В который раз он соврал? Какая история была правдой, а какая нет? Что делать дальше? Он все еще размышлял над ситуацией, когда доктор Краффт тихо зажужжал.

— Мой сон был почти, как твой, Эдмунд. Да, все точно. Шхуна с путешественниками во времени. Странно, да? В общем-то, то же самое, но с той окраской, что мы разные люди и воспринимаем мир по-разному. Мне снилось, что эксперименты по созданию тессеракта точно пузырьки, всплывали на поверхность паравременного океана, привлекая внимание наших друзей и путешественников. И знаешь, якорь тоже заинтриговал меня. Теперь, когда я вспоминаю сон, кажется, что якорь раскачивался туда-сюда, как маятник. Конечно, он не мог сделать больше одного оборота... двенадцати часов. — Доктор Краффт замолчал, погрузившись в размышления.

— Действительно, почему? — прошептал он себе под нос. — Почему я так сказал? Часть сна, без сомнения. Время и пространство так легко перепутываются. — Тут он вздохнул. — Бедный мой, дорогой Макси, — сказал он. — С Макси я быстро бы выяснил, как и почему. А без Макси... — Доктор покачал седой головой, сердитый взгляд омрачил его лицо. — В последнем эксперименте по созданию тессеракта, — продолжал он, — я был почти уверен, что пробился в следующее временное измерение. Самая интересная цепочка размышлений зависла на краю моего разума. О, Макси, где же ты!

— Забудь о Макси, — коротко сказал Штамм. — Ты и так тратишь кучу времени на свои эксперименты. Вспомни, у меня только три недели, чтобы закончить черновую версию новой пьесы. Нынче утром мне бы хотелось получить твое полное внимание, Зигмунд. Вчера ты просидел весь день нос к носу с этой дурацкой каменной лягушкой. Сегодня у нас есть дела поважнее — Третий Акт.

— Но якорь!.. — слезно сказал Оуэн. — Жаль, что никто из вас не помнит, как он выглядел. Интересно, а может...

— Раздался голос овсяной каши, — неприятным тоном заметил дядя Эдмунд.

— Макси! — внезапно воскликнул доктор Краффт.

Он вскочил на ноги, а его старое лицо засветилось радостью.

— Да, я знаю, где Макси! Я вспомнил, где оставил его! В библиотеке, Эдмунд! Прошу прощения, мне нужно идти к Макси!

Быстро шаркая ногами, доктор Краффт пересек комнату и направился к двери в библиотеку. Отсветы его радостного лица, казалось, опережали самого доктора, словно луч фонаря. Штамм наблюдал за этим с саркастической усмешкой на хищном лице, что Оуэн нашел весьма озадачивающим.

— Дядя Эдмунд, — сказал он.

— Ну? — нетерпеливо проворчал тот.

— Не думаю, что поручители мисс Бишоп поднимут свою цену еще раз. Но продажа может состояться по их последней цене, если я скажу ей об этом сегодня.

— Эдмунд! — Испуганный крик доктора Краффта поднял дядю и племянника на ноги. — Эдмунд! Грабители! Воры! О, мой бедный Макси!

Глава IV. Время терпения

БИБЛИОТЕКА, действительно, представляла собой страшное зрелище. На ковре поблескивали осколки стекла из резных дверей. Дождь промочил шторы, а бесформенные кучи грязи вели по мокрому ковру к стенному шкафу. Прежде его дверцы были застеклены. Прежде в нем хранилась удивительно неинтересная коллекция золотых монет, собственность С. Эдмунда Штамма. Теперь там было пусто.