Как это было - [24]

Результат оказался поразительным, хотя и совершенно логичным.

РЕЗИНОВЫЙ мячик, брошенный в незакрепленный ящик, немного сдвинет его, а сам мячик, обладая меньшей массой, отскочит. Но ящик все же переместится. Физические законы требуют, чтобы он переместился... в пространстве.

Часы двигались как во времени, так и в пространстве. Их физической массы, разумеется, было недостаточно, чтобы сместить сейф в пространстве хотя бы на толщину волоса. Но время измеряется по-другому. Несколько микрометров в пространстве могут быть незаметными невооруженным взглядом, но пара секунд или минут во времени — совершенно иное дело.

Если вкратце, то столкновение с часами превратило сейф в тессеракт.

Яростно отскочив, часы отлетели в бесконечность под углом, который глаз не может определить, и оказались там, где их никто не сможет найти. Но сейф, казалось, дернулся, пошевелился и затем раскрылся, как аккордеон. Как это выглядело, рассказать невозможно, поскольку не существует слов, чтобы описать движение тессеракта в родном измерении. Но результат такого движение описать весьма просто. Прозрачность.

Толчок! Щелчок!

— Крайне неэтично, — пробормотал юрист, когда Иган отдал документ.

— Иган! — тяжело падая на пол, вскричал Оуэн, не совсем осознавая, что очутился в нормальном времени. — Иган, подождите! Смотрите!

Вытянутый палец указывал на сейф.

— Боже мой! — отходя назад и опуская руку, ошарашенно сказал Иган. — Штамм, смотрите! Что это?!

Жадная рука Штамма промазала мимо договора, а тон голоса Игана заставил его резко развернуться, ожидая увидеть нечто ужасное.

Глаза всех присутствующих уставились на сейф. На мгновение воцарилась абсолютная тишина.

Затем, с душераздирающим криком: «Макси!», доктор Краффт помчался вперед. Его протянутые руки прошли через взорвавшийся во времени сейф, словно стальные стены были из воздуха. Печально и иронично, что только гораздо позже он понял, что все-таки сделал. Кульминация экспериментов всей жизни успешно свершилась в первый и последний раз перед его глазами, но все, что доктор Краффт увидел, — широкая зеленая улыбка Макси, и воссоединение со своей дорогой лягушкой было единственным, что в тот момент имело значение.

ДЛЯ НАЧАЛЬНИКА полиции все обстояло совершенно по-другому. Поскольку Макси расположился на отлично видимой куче золотых монет, сжатых в плотную массу невидимыми стенами сейфа.

— Это же коллекция монет, — изумленно сказал Иган. — Но вы сказали, что ее украли!

Он медленно повернулся к С. Эдмунду Штамму. Лицо начальника полиции медленно побагровело.

— Ага, — сказал он. — Думаю... думаю, я все понял. Да. Конечно, я все понял!

— Абсурд! — выпалил Штамм. — Нелепость! Я понятия не имею, как... как... — пока слова разносились по библиотеке, на лице появилась вина и замешательство.

— Но что, вообще, происходит? — потребовала Клэр, чей голос превратился в писк. — Сейф! Посмотрите же на него! От него у меня кружится голова. Думаю, я... я сейчас упаду в обморок... или еще что похуже.

Оуэн с радостью подхватил ее на руки.

— Ничего страшного, дорогая, — сказал он. — Не смотри на него. От этого, действительно, кружится голова, но не думай об этом. Сейф уже снова сжимается. Через минуту-две он будет выглядеть как прежде. Интересно, почему так? Временная память металла? Или сейф просто догоняет себя во времени?

Никто не обратил внимания на эти безумные слова. Глаза всех неотрывно смотрели на медленно твердеющий металлический куб.

Все, кроме фотоэлектрических линз юриста. Важно прокашлявшись, он сделал шаг вперед.

— Начальник Иган, — сказал он, — могу я попросить у вас договор?

— Договор! — вернувшись к жизни при звуках магического слова, вскричал Штамм. — Он мой! Иган, я требую отдать его мне!

Иган медленно повернул массивную голову.

— Какой договор? — спросил он.

Затем намеренно повернулся спиной к Оуэну и заложил руки за спину. Документ многозначительно дергался вверх-вниз, как хвостик малиновки.

Оуэн взял договор. Иган разжал руку. Толстые указательный и большой пальцы образовали символ «O», обозначающий, что все прошло как по маслу. Юрист, видимо, не заметивший этого эпизода, сунул заверенный чек в обмякшую руку Штамма.

— О, договор, — сказал Оуэн из-за копны благоухающих светлых волос, прижатых к его щеке. — А что, он у меня, дядя Эдмунд, подписанный, с печатями и засвидетельствованный. Мы с Клэр сейчас уходим. Кстати, я увольняюсь. Уверен, что вам и начальнику Игану есть много, — очень много — чего сказать друг другу.

Дальше наступила тишина, если не считать яростных криков С. Эдмунда Штамма.

* * *

Читатель будет доволен, узнав, что Штамм был наказан по всей строгости закона и, с ужасным позором, навсегда выдворен из Лас Ондаса.

Что касается Фреда Игана, он остался начальником полиции и занимает свой пост по сей день, к вящей радости пожилых леди, маленьких детей и пьяниц, которых он заботливо доводит до дома по ночам ко всеобщему удовольствию.

Доктор Краффт и его дорогой Макси вернулись домой в Коннектикут и снова погрузились в эксперименты с тессерактами, хотя, разумеется, им так и не удалось ничего доказать.

И, что неизбежно, фильм «Леди Пантагрюэль» добился огромного успеха в прокате, но, конечно, не в художественном плане. Он стал началом долгой и многообещающей карьеры счастливых молодоженов Клэр и Оуэна в качестве актрисы и руководителя труппы актеров, соответственно. У них уже двое прекрасных детей, но они собираются завести третьего.