Как это было - [5]

— Э… — сказал я. — С удовольствием. Но я не знаю — куда. Здесь нет тюрьмы на схеме, а я не настолько хорошо знаком с…

— Да вот же она! — воскликнул солдат и ткнул пальцем в голографическое изображение тучного господина, читавшего газету. Поскольку здесь не было никакой надписи, я решил, что так на схеме обозначена библиотека для личного состава.

— Это тюрьма? — недоверчиво переспросил я.

— А что же еще? — удивился мой собеседник.

— Э… Скажите, рядовой, как вас зовут?

— Марк Шендерович!

— Марк, я здесь человек новый, на Земле давно не был и с порядками в армии не очень знаком… Почему вам так хочется попасть в тюрьму?

— Это мечта каждого солдата! — воскликнул Марк. — Если честно, я еще не видел никого, кому бы это удалось.

— Ничего не понимаю, — пробормотал я, после чего рядовой Шендерович фамильярно взял меня под локоть и повел в направлении, указанном на схеме, по дороге объясняя кое-какие тонкости армейской жизни.

— Тюрьма, — говорил он, — это по определению место, где должно быть плохо. Место, где солдат должен подумать о том, как неправильно он поступил, нарушив присягу. Так вот, на Земле просто нет таких мест! Раньше тюрьмой называли запертое помещение, где арестанта держали на гнусной пище и не позволяли даже прогулок. Но сейчас, во-первых, закон запрещает запирать человека против его воли, и во— вторых, правила практичного питания запрещают употреблять пищу, если энергетическое ее содержание и вкусовые параметры не соответствуют уложению от второго сентября две тысячи восемьдесят первого года. В результате те тюрьмы, о которых можно прочитать в романах прошлого века, давно превращены в музеи.

— А где же сидят преступники? — перебил я.

— На деревьях истории!

— Где? — не понял я.

— В тупиковых ветвях исторического процесса! Вот, скажем, в прошлом веке существовало такое государство — Советский Союз. Совершенно тупиковый путь развития. Неудивительно, что в свое время страна эта распалась, и теперь на ее месте находятся…

— Знаю, — нетерпеливо сказал я. — И что же?

— Но в виртуальной альтернативе Советский Союз продолжает существовать со всеми его совершенно неприемлемыми для реальной истории тенденциями. Туда и отправляют приговоренных — как в гражданской жизни, так и в армии.

— В виртуальный Советский Союз? — уточнил я, начиная уже догадываться, что имел в виду рядовой Марк Шендерович.

— Почему только в Союз? Есть еще масса возможностей. Тупиковых исторических ветвей было огромное количество. Например, абсолютизм во Франции. Или

Палестинское государство. Или…

— Понятно, — сказал я. — Все эти возможности существуют, надо полагать, в виртуальной реальности?

— А в какой же еще? — удивился Марк. — В натуральной реальности их в помине не было и быть не могло. Это же тупик!

— Так, — сказал я. — К чему приговорили меня, я понял. Но почему вы хотите отправиться со мной? Это, в конце концов, наказание, а не награда.

— О таком наказании многие мечтают, — понурил голову солдат. — Иногда так изощряешься, чтобы сделать что-нибудь противозаконное. Например, соль в чай подсыплешь своему соседу… Но за такое преступление дают по шее, а не сажают в тюрьму.

— Так украдите что-нибудь, — посоветовал я. — Или дайте взятку. Или… Я не хотел бы советовать, конечно. Но в мое время существовали, например, убийцы.

— Да вы что, ефрейтор? — рядовой Шендерович отступил от меня, как от зачумленного. — Вы думаете, что говорите?

— Э… — вынужден был признать я. — Пожалуй, я действительно не подумал. Ну хорошо, ведите меня в тюрьму, и я посмотрю, что смогу для вас сделать.

— Спасибо! — просиял Шендерович и бросился вперед, как в атаку.

Через минуту мы подошли к стеклянному павильону с изображением читающего мужчины. Вошли в холл, и я сказал подошедшему к нам офицеру в ранге лейтенанта:

— Ефрейтор Шекет приговорен к заключению до окончания срока службы. — Увидев умоляющее выражение на лице рядового Шендеровича, я добавил: — Этот со мной.

— По коридору направо, — сообщил лейтенант. — Комнаты три и восемь.

Мы с Шендеровичем свернули в светлый коридор с рядом дверей, и мой спутник радостно вломился в камеру номер три, благо дверь была открытой. Я заглянул внутрь и увидел стандартное оборудование для создания виртуальной реальности, как на аттракционе в «Диснейленде». Закрыв за Шендеровичем дверь, я прошел к камере номер восемь, сел в кресло и сказал подошедшему ко мне оператору:

— Послушайте, в вашей тюрьме сюжеты на выбор или по постановлению суда?

— А по какой статье вы получили срок? — осведомился оператор.

— Невыполнение приказа, — сообщил я.

— Серьезное преступление, — покачал головой оператор. — Вам положен вариант десять дробь семь.

— А что это, если не секрет?

— Покорение индейцами Европы.

— Разве это вообще было возможно? — поразился я.

— Конечно, — сурово сказал оператор. — Если бы Колумб отплыл на несколько лет позже, ацтеки непременно достигли бы берегов Португалии на большом каноэ. Абсолютно тупиковая ветвь, полная деградация Европы, я вас отправлю в Мадрид, где вы поймете, что нарушать приказы — преступление, и что наказание этому преступлению соответствует.

— А может, в Париж? — спросил я. Париж мне был как-то ближе по духу, чем Испания, из которой как раз незадолго до отплытия Колумба изгнали евреев.