Вечер. И тайные помыслы сразу:
Ты увидал, как олени в бегах...
Грустная песня затянулась над аулом, даже медведь в гости не зашел.
Акт 4
Вот рассвет... петухи жабой смолкли будоражной и Сабль Вышнев открыл свой левый глаз.
- Под?ем! - заорала толстая, явно невысокая уборщица с шваброй, жуя корку грязного апельсина, - ишь тут зябли размусолили!
После обеда продолжили свой разговор Павл Протезыч и Ебульен Степаныч.
- Т'к что говорите, бананы у вас на веранде кроликами покрылись? Или что не подарить безотказно? Я то ведь сам из губернии Повеселицкой буду, меня мужики гвоздем крестили!
- А ну, вон с корабля! - прошипел ослоусый боцман, причем сделал он это со зверской улыбкой вспухшего от болезней зайца, и всем стало совсем уж нехорошо.
- Делать нечего, - засиделись мы тут у вас, Шашлык Ананасыч. Без почки и пожару не наделаешь.
- Пойдем и мы, - предложили господам привстать престарелые подмышечные зерна. А то ведь Федосья Карповна нас подведет к обрыву-то, да и голыми пальцами на ногах-то и выставит.
Финал
- Так вот, Ебульен! Держу пари, что ты завтра молодежь из-под зала очками выжать не сумеешь! - выпалил Константин Прокопьев.
- Ну уж!!! - хлобысь по бумажной табуретке, чуть не вырвалась у Павла Протезыча правда наружу - зашито!
