Как делать сюжет новостей - [39]
Не может быть такого, чтобы видеоряд показывал одно, а закадровый текст рассказывал о другом. Нельзя показывать засуху в Африке, а за кадром расписывать красоты лыжных курортов. Точно так же нельзя, сообщая об открытии нового завода, демонстрировать стриптиз. Картинки и слова должны иметь общую тему, повествовать об одном событии, то есть быть осмысленно сопоставимыми для зрителя.
Но закадровый текст не комментарий к картинкам, не словесное описание того, что зритель наблюдает в кадре. Это движущая сила, которая направляет сюжет. Видеоряд, соединяясь с закадровым текстом, не «плюсуется», а «умножается», создавая синергетический эффект. Эффект, который порабощает зрителя и формирует информационный образ сюжета.
Как же писать закадровый текст, чтобы он имел власть над умами?
Очень просто.
Надо соблюдать закон драматургического развития истории. Для этого в закадровом тексте, как в хорошей пьесе, должен присутствовать конфликт, проходящий обычные фазы:
экспозиция, завязка, кульминация и развязка.
Показывая эти этапы столкновения героя и антигероя, вы возбудите в зрителе интерес, притянете его внимание. А значит, сможете рассказать все, что вам нужно.
На практике экспозиция и завязка в сюжете часто смешиваются. Но кульминация и развязка необходимы. Причем развязка вполне может произойти в стендапе репортера. То есть опять на словах.
Вот как это работает.
В экспозиции вы сообщаете, что режим Саддама Хусейна вносит серьезный «элемент нестабильности» в политическую обстановку на всем Ближнем Востоке.
В завязке информируете, что получены новые секретные данные экспертов ЦРУ, которые говорят однозначно: режим Хусейна готовится к химической войне.
После этого наступает фаза развития, когда вы с помощью фактов, ритма и комментариев к синхронам нагнетаете ужас перед неизбежной катастрофой.
Достигнув кульминации, то есть того момента, когда внимание, страх и интерес находятся на пике, вы сообщаете ключевой факт: оказывается, по данным все тех же экспертов, Саддам собирается воспользоваться запасами химического оружия в самое ближайшее время. Уточнять, где и когда, не обязательно.
Затем, еще немного подергав зрителя за нервные окончания и оценив реальность такого сценария, вы переходите к развязке в стендапе, где однозначно объявляете (например, стоя на фоне пустынного пейзажа) о нависшей над миром и демократией угрозе.
Вот и все.
У вас есть событие — получены новые данные о запасах химического оружия в Ираке.
У вас есть факты — достоверные данные ЦРУ.
У вас есть история — «Если вдруг над миром грянет гром».
У вас есть яркий антигерой — Хусейн.
У вас есть понятный герой — все зрители, от лица которых вы говорите.
У вас есть яркий конфликт — противоборство Хусейна и цивилизованного мира
У вас есть свидетели, выступающие на стороне героя, — эксперты разного рода.
Поздравляю! Вы создали информационный образ: бешеный Саддам запасся отравой, которая вот-вот уничтожит все и вся. Зрители давятся бутербродами и бегут за противогазами.
Остается маленький вопрос: а что вы показываете под этот закадровый текст?
Да что угодно! Хоть улицы Багдада, хоть завод по производству карамелек. Какая разница, что в кадре, когда зритель слушает закадровый текст! Видеоряд не имеет значения. Изложив историю по канонам драматургии, вы создали достоверный и интересный сюжет. То есть вы создаете сам сюжет!
Для медиатворца закадровый текст не просто слова, которые он обязан произнести, комментируя картинку. Закадровый текст — основа основ новостей.
Все, что репортер способен открыть в событии, выискать и запечатлеть во время съемки, выяснить в разговоре с очевидцами, сработает только Б ТОМ случае, если воплотится в закадровом тексте, умело переданное словами.
По сути, закадровый текст — это сценарий сюжета.
Конечно, в реальном сценарии, который репортер сдает редактору выпуска, есть и синхроны, и стендап. Но они включаются в закадровый текст. Текст оставляет место для синхронов и стендапа. А еще определяет, сколько и каких комментариев свидетелей или самого героя будет в сюжете и сколько останется места для стендапа.
Видеоряд, синхроны и стендап становятся единым целым — сюжетом, потому что их объединяет закадровый текст. Монтаж лишь собирает лучшие планы, отсеивая лишнее. А сюжет рождается, когда над ним возникает закадровый текст.
Забегая вперед, скажу, что монтаж сюжета происходит под закадровый текст. Репортер сначала начитывает текст, а потом уже под него подбираются планы. А не наоборот.
Открывая перед репортером безграничные возможности, закадровый текст диктует ему жесткие требования. Это должен быть не просто грамотный набор слов. Профессиональный закадровый текст ведет за собой видеоряд.
Поэтому должны быть соблюдены следующие жесткие условия:
1) история события раскрыта в закадровом тексте при помощи драматургического конфликта;
2) текст соответствует техническим требованиям сюжета;
3) он хорошо читается вслух.
Если с первым пунктом все понятно, то другие требуют пояснений.
Как вы думаете, сколько слов можно произнести в минуту, чтобы люди поняли сказанное?
Автор книги — художник-миниатюрист, много лет проработавший в мстерском художественном промысле. С подлинной заинтересованностью он рассказывает о процессе становления мстерской лаковой живописи на папье-маше, об источниках и сегодняшнем дне этого искусства. В книге содержатся описания характерных приемов местного письма, раскрываются последовательно все этапы работы над миниатюрой, характеризуется учебный процесс подготовки будущего мастера. Близко знающий многих живописцев, автор создает их убедительные, написанные взволнованной рукой портреты и показывает основные особенности их творчества.
Монография о творчестве выдающегося русского живописца, художественного критика и историка искусства Александра Николаевича Бенуа. Художник поразительно широкого диапазона, Бенуа был крупнейшим театральным живописцем, выдающимся рисовальщиком и пейзажистом. Анализу его работ, а также его деятельности критика и историка посвящена эта книга.
В первой части книги Беломлинский вспоминает своих соратников по питерской юности Иосифа Бродского и Сергея Довлатова, рассказывает о своей дружбе с Евгением Евстигнеевым, описывает встречи с Евгением Леоновым, Людмилой Гурченко, Михаилом Казаковым, Сергеем Юрским, Владимиром Высоцким, Беллой Ахмадуиной, Марселем Марсо, Робертом Дениро, Ивом Монтаном, Харви Ван Клиберном… Во второй части книги он рассказывает забавные «полиграфические истории», связанные с его работой в Росии и Америке.
Альфред Барр (1902–1981), основатель и первый директор Музея современного искусства в Нью-Йорке (MoMA), сумел обуздать стихийное бедствие, которым оказалось искусство ХХ века. В этой книге — частично интеллектуальной биографии, частично институциональной истории — Сибил Гордон Кантор (1927–2013) рассказывает историю расцвета современного искусства в Америке и человека, ответственного за его триумф. Основываясь на интервью с современниками Барра, а также на его обширной переписке, Кантор рисует яркие портреты Джери Эбботта, Кэтрин Дрейер, Генри-Рассела Хичкока, Филипа Джонсона, Линкольна Кирстайна, Агнес Монган, Исраэля Б. Неймана, Пола Сакса.
Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.
Художники парижского Монпарнаса, завсегдатаи кофеен в мюнхенском Швабинге, обитатели нью-йоркского Гринвич-Виллидж, тусовщики лондонского Сохо… В городской среде зародилось пестрое сообщество, на которое добропорядочный горожанин смотрел со смесью ужаса, отвращения, интереса и зависти. Это была богема, объединившая гениев и проходимцев, праздных мечтателей и неутомимых служителей муз, радикальных активистов и блистательных гедонистов. Богема явилась на мировую сцену в начале XIX века, но общество до сих пор не определилось, кого причислять к богеме и как к ней относиться.