Как был покорен Запад - [39]

Спрыгнув с коня, он резко замахнулся и ударил с правой; Клив сумел отбить этот удар скорее случайно, чем сознательно. И тут же ударил сам; это был удар наудачу, но ему повезло — Морган, летевший вперед, наткнулся на кулак и рухнул на землю как подкошенный.

Но тут у Клива за спиной раздался дикий крик, и мимо пронесся всадник — глаза у него были выпучены, вытянутой рукой он показывал на холмы:

— Индейцы! — вопил он. — Шайены!

Всадник с обезумевшими глазами понесся дальше вдоль каравана, выкрикивая:

— Индейцы! Бежим!

Кто-то щелкнул бичом, фургон рванулся вперед. Подхватив Моргана с земли, Клив забросил его в задок фургона, а потом обернулся к своему коню.

Но коня не было… его спугнул орущий всадник.

Мимо с громыханием неслись фургоны. Он кричал возницам, но они, захваченные волной паники, не замечали его.

Клив выхватил револьвер и повернулся лицом к атакующим индейцам. Повернулся — и тут же выстрелил… индеец выронил копье и повалился вперед, растянувшись на земле уже мертвым.

Мельком он заметил Лилит — она стреляла из дробовика прямо с козел фургона. Мимо проехали несколько фургонов, но в большинстве своем они были слишком тяжело нагружены, чтобы развить хорошую скорость. В караване начался хаос.

Одна из лошадей, раненная стрелой, упала на колени. При этом дышло воткнулось в землю, передние колеса вывернулись, и фургон опрокинулся. Отброшенный в сторону возница схватил винтовку и, прячась за упавшим фургоном, как за бруствером, открыл огонь по индейцам.

Клив, твердо упираясь ногами в землю, стоял как в тире и тщательно выбирал цель для каждого выстрела. В нем нарастало горькое мучительное чувство — это он во всем виноват!..

В караване началась паника, он растянулся и теперь стал легкой добычей для более подвижных индейцев, которые могли рассекать его на части, отрезая фургоны по одному. Спасаться бегством означало погибнуть, потому что бежать было некуда… тяжело нагруженные фургоны можно погнать разве что рысью, да и то только под горку. В любом случае у них не было ни малейшей надежды уйти от быстрых индейских всадников.

Для такого каравана единственная защита от индейцев на лошадях — это круг из фургонов. Он не раз показал себя надежным средством против любого числа атакующих индейцев. Ни один капитан каравана в здравом уме не допустил бы, чтоб караван пустился в паническое бегство. Будь Морган в сознании, он сумел бы остановить людей. Если б не эта история с картами, он смог бы вовремя выстроить фургоны в круг…

Клив выстрелил, потом еще раз. Индейская лошадь встала на дыбы и повалилась на землю, сбросив седока: второй выстрел поразил нападающего индейца в грудь, и он кубарем полетел с коня.

Клив бросился за лошадью, вскочил на нее, отчаянно хватаясь за гриву и чуть не падая. Вопя, как команч, он понесся в голову каравана.

— Круг! — кричал он. — Делайте круг!

Гейб Френч первым услышал его крик и повернул фургон, вынудив заднего возницу тоже повернуться.

За многие вечера люди привыкли выстраивать фургоны в круг — и теперь следовали привычке. Клив несся вдоль каравана как бешеный, держась только за конскую гриву. Он мчался от фургона к фургону, громкими криками призывая беглецов повернуть назад, в круг.

Один захваченный паникой возница отказывался повернуть, пока Клив не выстрелил в землю перед упряжкой, заставив ее рвануть в сторону, а потом и повернуться. Не меньше дюжины фургонов оказалось слишком далеко от круга. Два перевернулись, еще у одного умирающие лошади бились в упряжи.

Клив выстрелил в индейца, натягивающего лук, — и тут заметил своего коня, который вынужден был остановиться, потому что наступил на повод, свисающий с уздечки. Клив спрыгнул с индейского пони и схватил поводья.

Какое-то мгновение он стоял на месте, переводя дух, пытаясь успокоиться и разобраться в ситуации. Он нашел время сменить барабан — сунул пустой в карман куртки, а на его место вставил заряженный.

Там, где две лошади бились в упряжи, на земле лежал человек, а его жена, стоя на коленях рядом с ним, стреляла из винтовки. Сзади на нее бросился индеец, и Клив, хоть дистанция была и велика, рискнул выстрелить.

Он увидел, как индеец дернулся, когда в него попала пуля, но тут же повернул коня и помчался на Клива. Он свесился набок со спины своего пони и умело прятался за корпусом животного. Клив поднял револьвер, но индеец так повернул коня, что на виду осталась только его нога. Однако при этом он забыл о женщине, которую хотел убить, — а для нее он был рядом и открыт, как на ладони. Она выстрелила — и воин пронесся мимо Клива, отпустил руки и рухнул наземь.

Клив вскочил на коня и проскакал мимо женщины, подняв руку. В этот миг ей ничего не грозило, а «чуть дальше двое мужчин отчаянно отбивались от полудюжины дикарей.

Низко пригнувшись в седле, держа револьвер в поднятой руке, Клив мчался прямо на них. Оказавшись рядом, он резко опустил ствол и выпалил индейцу в грудь, как стреляет в зверя охотник на бизонов. Его конь пронесся мимо, он повернулся, рывком вскинул револьвер и выстрелил еще раз… промах! Он выстрелил снова.

И тут же оказался в самой гуще схватки. Его конь сбил с ног воина, который некстати шагнул назад; а Клив рубанул по голове другого индейца тяжелой рукоятью револьвера.