Как был покорен Запад - [28]

Клив огляделся по сторонам и уныло подумал, что если нынешняя полоса невезения затянется, то скоро он уже не сможет обедать в таких местах и играть в номерах «Плантатора». Ему придется ставить капканы на волков или сносить дома на береговом обрыве.

Все что угодно, лишь бы не это. Он недовольно разглядывал девушек на сцене. Танцевали они не особенно хорошо, но их нижние юбки вертелись вихрем так соблазнительно, что его досада постепенно сменилась нарастающим интересом.

Блюда были великолепны, а «Шато-Марго» [25] — выдержанным. Он понемногу успокаивался. К их столику подсел Дик Харгрейвс, уже довольно известный на реке человек, и заказал вторую бутылку вина.

— Подождем, пока не увидим Лили, — сказал он. — В этой девочке есть что-то особенное.

Джонс засмеялся.

— Это каждому видно. Только, кажется, никто еще не разобрался, насколько особенное… Э-э, да вот и она! — он показал рукой.

Лили двигалась с легким дерзким изяществом. Сразу бросалось в глаза, что в ней действительно есть что-то, недостающее другим девушкам — потому что, помимо подлинной красоты и вот этой дерзости, она еще имела стиль.

Ее глаза скользнули по толпе, и она запела «Подожди фургона», ведя сольную партию. Танец ее превзошел все ожидания Клива. Да, где бы она ни училась, но учили ее хорошо… Он резко выпрямился в кресле и долил себе в бокал вина.

Клив Ван Вален, которому доводилось любоваться балетом в Париже, Вене и Риме, прекрасно видел, что умеет она куда больше, чем требует от нее незамысловатая программа. Где-то, когда-то она потрудилась от души, чтобы научиться всему.

Заинтересовавшись, он влился взглядом в ее лицо. А она, увлеченная музыкой, забыла обо всем… и тут их глаза встретились. Ее взгляд на мгновение остановился на нем, а потом скользнул прочь.

Действительно ли она увидела его? Огни рампы были не слишком яркие, так что разглядеть его она могла, тем более, что он сидел рядом со сценой. Ему казалось, что она его заметила — рассмотрела и тут же отвела ему точное место в каталоге… и ему, и его друзьям: перекати-поле, игроки, всегда с пустым карманом.

— Я говорю — не больше трех, — заявил Харгрейвс.

— Чего трех? — спросил Клив.

— Нижних юбок… Джонс считает, что она их носит не меньше четырех.

— Четырех? Мне очень жаль, джентльмены. На ней их надето шесть.

— Шесть?! — воскликнул Джонс. — Ты с ума сошел, Вал! Тебя ввели в заблуждение кружева. Никак не больше четырех!

Харгрейвс поставил стакан.

— Лучше не спорь с ним, Аллен. Судя по тому, что я слышал, Клив — настоящий эксперт во всем, что связано с дамами такого сорта. В любом случае, как тут докажешь, кто прав?

— Слушай, — Клив с трудом отвел глаза от девушки на сцене. — Я уже выиграл у тебя обед и совсем не против нагреть тебя еще малость. Ставлю сотню, что на ней не меньше шести нижних юбок!

— И как ты это докажешь?

— Пойду за кулисы и выясню. Согласен на пари?

— Если я пойду вместе с тобой.

— Это справедливо. — Клив поднялся. — Пошли!

За кулисами было людно. Бегали туда-сюда девушки, более или менее раздетые. Здесь не было настоящих уборных, просто ширмы высотой до плеч, и за каждой ширмой какая-то из девушек снимала платье или переодевалась.

Клив Ван Вален прокладывал в толпе дорогу с уверенностью человека, для которого не существует неудобных ситуаций. Двое игроков следовали за ним.

Найти Лилит Прескотт было нетрудно. Она тоже переодевалась за ширмой, над которой виднелись ее голова и верхняя часть плечей, а над головой висело на шнурах изысканное платье, которое вот-вот должны были надеть на нее, опустив сверху. Снаружи перед ширмой стояла костюмерша, чтобы принимать одежду по мере того, как Лилит будет ее снимать.

Клив посмотрел поверх ширмы на красивое, слегка разрумянившееся лицо девушки, и спросил себя — действительно ли он отправился за кулисы только из-за пари? Может быть, скорее ради того, чтобы еще раз ее увидеть? А, может, еще и потому, что ее взгляд успел так быстро оценить его и отмести прочь, как ничего не стоящего субъекта? Он усмехнулся при мысли, что его гордость можно задеть таким пустяком, но все же признал, что чувствует себя уязвленным. Конечно, он всего-навсего обыкновенный легкомысленный тип, но женщины пока что не обходили его своим вниманием, всякие и разные… и, в конце концов, сама-то она что такое особенное из себя представляет, если танцует в подобном заведении?

Пока он собирался с духом, чтобы задать ей вопрос, кто-то за спиной у него произнес:

— О, прошу меня извинить!..

Оглянувшись, он увидел человека средних лет, который неуверенно пробирался сквозь толпу за кулисами. Очевидно, его немного ошарашила суета и беспорядок, смутило обилие обнаженного тела и затянутых в чулки длинных ног, но он настойчиво проталкивался, пока не нашел ширму, за которой переодевалась Лилит Прескотт. Помешкал немного и позвал:

— Мисс Прескотт! Мисс Прескотт…

Она даже не подняла глаз.

— Потом.

— Но это очень важно, мисс Прескотт, я…

— Это всегда важно. Чем они старше, тем важнее это становится.

На ширму сверху шлепнулась нижняя юбка, и Клив поднял палец.

— Мисс Прескотт, вы меня неверно поняли. Я — Хайлан Сибери, поверенный в. делах Джонатана Брукса. — Сибери помолчал. — Разве это имя вам ни о чем не говорит?