Каинов мост - [54]
Я промахнулся, оборвав соло Библа. Навсегда. И еще раз доказав, что мне слабо.
А Монгол каким-то образом вытащил меня из того клуба, отвез в Контору и как-то отмазал…
Я успел погасить огонь как раз в тот момент, когда вскипевшая кофейная пена коснулась ободка турки. А ведь кофе не должен кипеть… Есть, впрочем, средство, которое придумали наши кабинетные физики-лирики. Они варили некогда кофе с помощью нехитрого устройства «бульбулятор»: самопального кипятильника, сделанного из проводов, двух лезвий и куска эбонита. Чтобы вернуть кофе особенную горчинку, исчезающую при закипании, следовало просто долить в турку столовую ложку сырой воды. Прямо из-под крана.
…Библ играл в комнате старенький блюз, солнце уже успело скрыться за щербатым горизонтом многоэтажек, оставив красное небо не у дел. Первый день отпуска умирал отражением в окнах дома напротив. Курить хотелось почти беспрерывно.
— Мир иллюзорен, — вдохнул Джучи, — но не статичен. То есть в чем-то старики, разумеется, были правы, и каждый из нас является иллюзией каждого и создателем каждого. Мир — это гобелен, сплошное переплетение иллюзий. Вот мы встретились, и наши иллюзии переплелись, на какое-то время оба мы стали реальнее, но все равно не стали реальными. Я слышал, что мир, любой мир, — дело рук сумасшедшего, слышал и о том, что мир — это всего лишь текст, и все кончится тогда, когда читающий перелистнет последнюю страницу. Но это только легенды. Просто легенды, которые вполне могут оказаться правдивыми, и что? Наш мир уже существует с тем же правом, с каким существуют и другие миры, он уже оброс иллюзиями, создал свое тело и породил новые иллюзии, чтобы те, в свою очередь, стали чуть более реальны. Богу достаточно вздоха, остальное сделают круги на воде или нити, они сами сплетут свой гобелен. Для тебя реально то, во что ты веришь, или то, во что верят те, в кого ты веришь. Иллюзия цепляется за иллюзию, хотя Бог давным-давно забросил обожженные горшки и пошел искать себе новое хобби. А иллюзии живут. Я вообще не знаю, что может быть более приспособлено к существованию, чем иллюзии. Разве что ошибки человеческие… так и они, по сути, иллюзорны.
— А что реально? Или реального вообще нет? — спросил я, поудобнее устраиваясь на черном облаке.
— Да все реально, — усмехнулся Джучи, — если кроме иллюзий ничего нет, то они становятся единственной реальностью. Но не перестают быть при этом иллюзиями.
— Тогда все бесполезно. Совсем все. Бессмысленно.
— Ну почему? Надо признать, что любое устремление и любой результат в принципе не имеют значения. И найти силы в пику этому создать собственную иллюзию, которая будет чуть более реальнее, чем все остальные, и существовать в ней и за счет нее же — это неплохой смысл жизни.
— Но Джучи, если я иллюзия, да еще по большей части своя же собственная, то как же я умру, а? Мне вовсе не хочется умирать.
— Слишком много других людей, в которых веришь ты, верят в то, что ты однажды умрешь. Поэтому ты умрешь. Иллюзии только потому и перестают существовать, что человек однажды постиг конечность, хотя предназначался для бесконечности. Впрочем, откуда мне это знать? Откуда мне знать, что и для чего предназначалось?…
Четыре белых дракона, извиваясь, проплыли под нами над красными скатами пагод, и их длинные усы касались низких крон танцующих сосен. Далеко внизу цапля застыла с поднятой ногой, а мальчишка толкал и толкал перед собой телегу с огромными колесами. Гобелен.
— С другой стороны, — усмехнулся Джучи, — если иллюзии — единственное, что реально, то иллюзий не существует…
— Эй, ты что, издеваешься?
— Нет, рассуждаю…
В шесть ноль-ноль я открыл глаза, ожидая услышать монотонный зуммер будильника, но не услышал ничего, кроме ровного гуда никогда не засыпающего города. Библ ушел еще вечером, аккуратно повесив на место гитару. На полу между кушеткой и стулом стояла переполненная пепельница, увенчанная смятой пачкой, словно центр мироздания, вокруг которого теоретически должно крутиться все остальное. Да и крутится. Я вздохнул, выбрал бычок посолиднее, закурил.
Немногим позже контрастный душ смыл последние крохи сонной апатии, и я вернулся в комнату с чашкой горячего кофе. Поморщив нос в проникающих сквозь жалюзи лучах, я решил, что пропускать такое утро кощунственно. Вытащил стул на балкон, уселся, закинул ноги на перила и стал наслаждаться бездельем. Кофе был дьявольски горький. Подумав, я вернулся в комнату, взял с подоконника газету и высыпал на нее содержимое пепельницы. В тщательно отсеянном содержимом было обнаружено достаточно пригодных для употребления окурков, коими без труда можно было накурить небольшую китайскую свадьбу. С этим достойным уловом я вновь вернулся на балкон, высыпал окурки на полочку для прищепок (которой, помнится мне, ни разу не воспользовался по назначению) и снова оседлал стул. Утро было таким же горьким, как кофе. Ну, вы знаете эту приятную, чуть знобящую горечь раннего утра…
Солнце висело над зарослями антенн, и все окна, обращенные к востоку, истекали золотом его света, иссеченного сетью морщин-электропроводов. Где-то за домами прозвенел трамвай. Я улыбнулся, подумав об упрямстве этих электрических стариков-мальчишек. Они были похожи на беспризорников, и городу с его стремительными маршрутками, меняющими направление по собственному усмотрению, и огромными вместительными автобусами, они, тихоходные и неуклюжие, были давным-давно не нужны. И все же, следуя непонятной мне логике, каждое утро они покидали свой парк и выезжали на маршруты, чтобы за день утомительной езды по кругу перевезти десяток-другой пассажиров. И это все не мешало им по-детски звенеть и нести непонятное ощущение счастливой утренней горечи случайным людям, встречающим рассвет на балконе с чашкой кофе в руке и кучей окурков на полке для прищепок.
Плоская Земля покоится на спинах трех слонов, которые, в свою очередь, попирают ногами исполинскую Черепаху. Человечество – просто нарост на ее спине. А на Земле в результате ядерных войн образовалась зона заражения – Эпицентр. Герои романа «Черепаховый суп» – сталкеры. Они должны, преодолев все опасности и сразившись с монстрами, которыми кишит Эпицентр, доставить Полковнику ценный груз. Что это за груз и чем закончится трип?
Части трилогии Иводзимы объединены временем и местом действия: далекое будущее, искусственная планета Иводзима. Героям предстоит осознать собственное настоящее через коллективное прошлое человечества. И прежде всего через тот багаж, который, покинув материнскую Землю, люди забрали с собой. Это и коррумпированность власти, но и любовь к ближнему. Жестокое право сильного, но и готовность к самопожертвованию ради слабого. Ненависть к себе подобным и жизнь во имя себе подобных.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Темные страшные времена уже наступили: мир окружен Стеной, за которой зараженные люди превращаются в кровососущих чудовищ. Отгородившись от внешней опасности, никто и представить себе не мог, что бояться стоит не только зомби. Внутри самой Стены все не так спокойно и безопасно. Столкнувшись с расследованием серийных убийств, главный герой – детектив Стас Бекчетов – и не подозревает, какую ужасную тайну ему предстоит открыть.Единственным лучом надежды среди обреченности и мрака становится запрещенное радио «Хоспис» и его таинственный ведущий, который, кажется, знает всё, что скрывает Правительство от уцелевших.
Человечество освоило сотни планет, но во время панического бегства с Земли были потеряны многие корабли. Однако, воссоздав цивилизацию, люди не смогли избавиться и от тех кошмаров, которые уничтожили материнскую планету: коррупции, политики, власти денег, религиозных и расовых разногласий, жажды наживы. Репортаж о буднях Дальней Космической Разведки, авторства репортера Тома Ханта, перемежается воспоминаниями о его юности в период правления президента Кшешинского, первых студенческих демонстрациях против режима, выходках юных непокорных, акциях веселого неповиновения, а так же более поздней историей о последней любви уже стареющего репортера.
Три древних клана вступили в кровавую схватку за власть над миром. Противники коварны и хитры. Шпионы проникли в ряды ассасинов и тамплиеров. Созидатели готовы уничтожить человечество, чтобы выжили только избранные и началась новая эра – Эдем.Лишь горстка отчаянных героев осмелилась бросить вызов всемогущему клану, но даже среди них есть предатель. Единственный шанс предотвратить приближающуюся катастрофу – остановить Созидателей. А для этого нужно отыскать и уничтожить их главный штаб – Сердце Рима.«Сердце Рима» – новый захватывающий фантастический роман Макса Ридли Кроу, остросюжетный экшн, который держит читателя в напряжении до самой последней страницы.
Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настоящего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел от истины. Страна стоит на пороге перемен. Страна стоит перед выбором. И если выбор будет неверный, случится СТРАШНОЕ. Если промолчат миллионы людей, к власти придут единицы тех, кого назвать людьми нельзя. И тогда Бог отвернется от страны, отдавшейся во власть дьяволу.
«Красный паук, или Семь секунд вечности» Евгения Пряхина – роман, написанный в добрых традициях советской фантастики, в котором чудесным образом переплелись прошлое и настоящее. Одной из основ, на которых строится роман, является вопрос, давно разделивший землян на два непримиримых лагеря. Это вопрос о том, посетила ли американская экспедиция Луну в 1969 году, чьё собственное оригинальное решение предлагает автор «Красного паука». Герои «Красного паука» – на первый взгляд, обычные российские люди, погрязшие в жизненной рутине.
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Эта книга – результат совместного труда Гарри Гаррисона и знаменитого антрополога Леона Стоувера, является, несомненно, значительной вехой в развитии жанра альтернативной истории. Написанная с присущей знаменитому мастеру фантастики легкостью, увлекательностью и чувством юмора, она с потрясающей достоверностью раскрывает перед нами картину жизни древнего мира, предлагая заглянуть за покров тайны, скрывающий от нас загадки исчезнувших цивилизаций, такие, как гибель Атлантиды и появление Стоунхенджа.