Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей - [77]

Впервые Византия столкнулась с русью где-то в конце тридцатых годов IX века. Из тех далеких времен до нас дошли два связанных с ней документированных события: ее нападение на малоазийский город Амастриду, упомянутое в пространном Житии св. Георгия Амастридского, и посольство русского кагана к византийскому императору Феофилу II, о котором известно из Вертинских анналов. Последние дали основание историкам говорить о неком государственном образовании у руси — так называемом Русском каганате. Хотя на самом деле ни о каком каганате не говорится ни в этих анналах, ни в одном другом известном документе. Но в них и более поздних арабских географических трактатах правитель руси именуется каганом. А дальше срабатывает стереотип: раз есть каган, то должен быть и подвластный ему каганат. Но Русский каганат упорно ускользает и от историков, и от археологов. О его гипотетическом месторасположении ведутся давние ученые споры. В соответствии с отстаиваемыми ими концепциями древней Руси разные историки хотели бы видеть его на Тамани, в Крыму, в Среднем Поднепровье, в Приазовье, междуречье Дона и Днепра, на Волхове и верхней Волге. В нашу задачу не входит встревать в ученый диспут. Однако, поскольку среди кандидатов на резиденцию русского кагана IX века фигурирует Киев, уделим внимание Русскому каганату под углом зрения археологии Киева.

Конечно, основной апологет днепровской дислокации гипотетического Русского каганата — П. Толочко: «Одним из доказательств в пользу того, что походы на Византию и ее черноморские владения осуществлялись в IX веке из Киева, служат находки в нем византийских монет. Наиболее ранние из них принадлежат императорам Михаилу III (842–867), Василию Македоняну (867–886), а также Василию I и Константину (876–879). Монеты названных императоров найдены и в других пунктах среднего Поднепровья. В Ладоге или Рюриковом городище подобных свидетелей русско-византийских контактов для того времени нет». Ну, что касается монет, то они отнюдь не служат доказательством «русско-византийских контактов» ни в Ладоге, ни в Киеве. Мы уже выяснили, что одиночные византийские монеты в киевской земле лишь подтверждают контакты киевлян IX столетия, скорее всего хазарских купцов, с греческими городами Северного Причерноморья. К походам руси они вряд ли имеют отношение. Однако, если Толочко прав в отношении Ладоги, то и Старую Ладогу тоже надо вычеркнуть из числа претендентов на право быть столицей русского каганата, Зато М. Подгайный считает весьма вероятным, что каган руси, отправивший посольство 838 года в Константинополь, или его наследник, похоронен в кургане № 47 гнездовского могильника под Смоленском. В этом уникальном погребении найдены золотая монета Феофила II — того самого византийского императора, который принимал посольство кагана руси и переправил его к императору франков, — и дорогие вещи средиземноморского и центрально-европейского происхождения. Подгайный рассматривает их как дипломатические дары Феофила и Людовика послам и через них пославшему их кагану.

Следующий тезис Толочко: «Из сообщений о походах русов на Константинополь и в Закавказье можно сделать вывод о сравнительно большом их государственном образовании, располагавшем значительными людскими и материальными резервами. О малозаселенном волховско-ильменском крае в IX веке этого не скажешь. К тому же, он находился на невероятно далеком для раннего средневековья расстоянии от Византии и Закавказья, чтобы можно было осуществить даже простое путешествие в эти страны, а не то, чтобы предпринять военную экспедицию… если он [Русский каганат] и существовал, то находился, безусловно, не на севере, а на юге восточнославянского мира. Скорее всего, на среднем Днепре, а его политическим центром был Киев».

Киев как политический центр «восточнославянского мира» в IX веке не выдержал проверки археологией, не будем к этому возвращаться. Да и русь там появляется, как мы выяснили, только в следующем столетии. В отношении волхов-ско-ильменского края Толочко просто необъективен: окрестности Ильменя в IX веке были заселены достаточно густо. Кстати говоря, не такие уж «значительные людские и материальные резервы» нужны для пиратских рейдов; примером тому и новгородские ушкуйники, озоровавшие на Каспии, и запорожские казаки, державшие в страхе города Порты. Расстояния тоже не были помехой в варяжские времена. Купцы из северных краев регулярно совершали путешествия на Каспий: в VIII–IX веках по пути «из варяг в хазары» на север Европы из прикаспийских стран потоком текло арабское серебро. Из арабских источников для второй половины IX и первой половины X веков известны четыре грабительских похода руси в Каспийское море: между 864 и 884 годами, между 909 и 914 годами, в 913/914 и 943/945 году. Если в Черное море удобнее организовывать походы из Киева, то на Каспий — из Ладоги и особенно с верхней Волги. Хотя на самом деле, трудно не согласиться с Толочко в том, что хочется видеть неуловимый Русский каганат поюжнее, поближе к Константинополю и Кавказу, не столько в Киеве, сколько в районе Керченского пролива, где в конце концов обнаруживается база Игоря.