Кадет - [14]

Корнелия многообещающе посмотрела на меня. Сетка шрамов на ее лице сложилось в подобие улыбки, зрачок правого глаза расширился в цифровом «зуме» и асинхронно зашарил по моему телу, смакуя наиболее вкусные места.

Я вздрогнул и попытался затеряться в складках собственного комбинезона. Лина мгновенно сэмпатила мои чувства, грозно расширила ноздри и даже чуть качнулась вперед, стремясь прикрыть от плотоядного взгляда. Девушку штормило из крайности в крайность – от чистой незамутненной ярости до неосознанной, но сильнейшей тяги – обнять, прижаться и мурчать счастливым котиком.

Подполковник иронично ухмыльнулась. Ее забавляла агрессия хомячков. Личное нежелание грызунов быть обтисканными заботило ее меньше всего.

Подойдя ко мне поближе, она шепнула на пол ангара:

– Счастливчик. Не думай, что, отлежавшись в регкапсуле, ты срулил на форсаже от ласковой тетушки Корнелии. Чтоб каждую увольнительную был у меня – четко, как антенна дальней связи! Ну а я подкреплю это дело приказом по инстанции, ха-ха!

Заржав, она махнула в сторону пузатого транспорта с мощными атмосферными дюзами и рудиментарными крылышками.

– На посадку, члены ходячие! «Колизеум», конечно, не самая престижная учебка ВКС, ну да и вы не аристо в третьем поколении. Учитесь, как должно флотскому составу, и будьте так любезны – героически сдохнете в первом же бою! Быть может, тогда всю эту гребаную лавочку прикроют, а меня отправят в регуляры… Чао, деревянные!

Глава 4

Земля. Россия. Кремль. Отрывок совсекретного доклада:

«…последняя активность корабля-сеятеля наблюдалась 18 апреля. Закончив выброску артефактов над территорией Японии, НЛО завис на геостационарной орбите над Тихим океаном.

Спустя шестьдесят четыре часа с борта корабля был выдан кодированный радиосигнал в нестандартном для нас диапазоне частот.

Сразу же после этого все носители инопланетного артефакта мгновенно потеряли разум. В случае когда кристалл еще не был привязан к конкретному владельцу, то он так же разряжался в едином импульсе, трансформируясь в тривиальный бриллиант и превращая ближайшего к себе человека в пускающее слюни растение. Дистанция захвата – до ста двадцати метров.

Так, батальон охраны спецхранилища номер пятьдесят два потерял более семидесяти процентов личного состава.

Все медицинские тесты показывают нулевую активность мозга. Экстрасенсы и истинные церковники на редкость синхронны – по их словам, у всех пострадавших отсутствует тонкое астральное тело – душа…»

Внутри трюма мы оказались предоставлены сами себе. Лишь на секунду к нам заглянула разбитная деваха в легком комбезе летного состава и с выбритыми полосками на голове, сверкающими золотыми шунтами нейроимплантов.

Пугая хищной улыбкой, она продемонстрировала нам принцип работы ремней безопасности на широких и жестких откидных креслах, рассчитанных на бойца в тяжелом ББС. Ее руки мелькали неуловимо быстро и словно жили своей жизнью, успевая ловко щелкать застежками и скользить горячими ладошками по нашим телам.

Казалось бы, всего две минуты ароматного урагана, а облапанной оказалась добрая половина мужского состава «чертовой дюжины». Парни лишь ошеломленно переглядывались, смущенно пряча друг от друга глаза. Наблюдающие со стороны девчата группы едва сдерживали истерическое хихиканье и украдкой вытирали слезы. Первый смех после переноса…

Напоследок предупредив, что «полет будет жестким», пилотесса порекомендовала нам «не шалить» и многозначительно ткнула пальцем в настороженную спарку противоабордажной турели под потолком.

Я понимающе кивнул. Пара импульсников может за несколько секунд насытить объем трюма сотнями мягких травматических боллов, укладывая всех буйных на палубу с повреждениями легких и средних степеней.

Вообще, заемная ассоциативная память постепенно размораживала нейронные связи и все щедрее снабжала информацией. К примеру, контур шатла я довольно уверенно опознал как «многоцелевой десантный бот, класса «Хомяк». Многочисленные слоты на броне и короткие рудиментарные крылья, или на летном жаргоне – «щеки», предназначенные не для атмосферных полетов, а для навешивания стандартных оружейных модулей, меняющих конфигурацию кораблика от «тяжелого штурмовика» до неподвижной башни «стационарного узла обороны».

Набирая мощь, сдержанно заревели маневровые движки. Дрожь вибрации передалась с внешнего прочного корпуса на армированную скорлупу пассажирской капсулы. Народ засуетился, спешно занимая места вдоль стен и клацая замками ремней. Бот приподнялся на силовых захватах ангара и едва заметно качнулся, выводимый в проем ворот невидимыми жгутами магнитных полей. Тревожно рявкнула сирена, предупреждая о чем-то стремном и прощаясь с лузерами, не успевшими пристегнуться, а затем шатл резко рванулся в небо!

Семь десятков глоток хекнуло в унисон – ускорение в невесть сколько «же» словно ударом тяжелого копыта вышибло из легких воздух. Повторно вдохнуть не удавалось – все тот же конь-тяжеловоз мурчащим котенком устроился на груди, выдавливая глаза из орбит и проверяя прочность нашего реберного каркаса.

Дружно запищали браслеты на руках хроно-попаданцев, в запястье кольнула крохотная иголка персонального инъектора. На фоне закритичных перегрузок в аварийном режиме активировался спящий имплант. На периферии зрения замигали контрольные таблицы и длинные столбики прогоночных тестов. Умное устройство определило степень и источник угрозы и разродилось сложным визуальным алгоритмом объемной связки: «