Кабул на военном положении - [5]

* * *

Покрывшись потом, несмотря на стужу, Элиас Маврос перестал колотить в синюю дверь и изо всей силы ударил в нее плечом. Ему казалось, что он торчит здесь уже несколько часов. Дверная створка сразу подалась, и журналист, потеряв равновесие, с маху влетел в комнату.

Гульгулаб наслаждался, распростершись на трупе Дженнифер Стэнфорд, как вдруг дверь распахнулась.

Сразу забыв плотские утехи, он молниеносным, как бросок кобры, движением схватил прислоненный к стене "Калашников", который собственноручно усовершенствовал, отпилив приклад и снабдив его огромной семидесятизарядной обоймой.

Не вынимая члена из плоти мертвой женщины, он одной рукой вскинул оружие навстречу ввалившемуся в дом человеку. И лишь когда его палец через какие-то доли секунды готов был надавить курок, узнав Элиаса Мавроса. Он злобно и вместе с тем облегченно заворчал, не выпуская автомата, плашмя прижал его к полу и, найдя в нем опору, возобновил свои труды в заднем проходе мертвой женщины, стараясь как можно дольше продлить наслаждение. Со спокойной душой. Все равно жертва теперь уже ничего не чувствовала, а он, Гульгулаб, имел полное право вкушать, хотя бы изредка, небольшие радости! По прошествии малого времени он почувствовал, что не может больше сдерживаться. Семя хлынуло из него, и он, пронзительно вскрикнув, изо всех сил прижался животом к округлому женскому заду.

* * *

В единое мгновение Элиас Маврос охватил взглядом лежащий на полу труп, обнаженные ягодицы Гульгулаба и его безумные глаза, когда он навел на него свой автомат. Оцепенев от омерзения, он наблюдал, как афганец встает на ноги и натягивает спущенные шальвары. Он ясно сознавал, что никогда еще смерть не была так близка: Гульгулаб нажимал курок без задержки. Но он был так взбешен, что уже не владел собой.

Став подле трупа, он по-детски топнул ногой и разразился потоком брани:

– Какая мерзость, Гульгулаб! Ты просто отвратительная свинья! Я все расскажу Селим Хану!

Недовольно ворча, Гульгулаб наводил окончательный порядок в своей одежде. Элиас Маврос обращался к нему по-гречески, что, впрочем, не имело особого значения: глухонемой от рождения, Гульгулаб объяснялся только жестами и понимал по движению губ наречие дари. Он ясно видел, что его напарник взбешен, но ему было наплевать. Единственным его господином был Селим Хан, вождь племени ашакзаев, чья жестокость нашла достойный отклик в душе глухонемого. Он с радостью пошел бы для него на смерть и уже не единожды подвергал свою жизнь смертельной опасности. В его мире совокупиться с мертвой женщиной значило не больше, чем украсть у товарища сигарету с гашишем.

Не обращая более внимания на грека, он разостлал на полу обширное полотнище и начал заворачивать в него труп.

Все еще бормоча себе под нос какие-то угрозы, Элиас Маврос собрал одежду, сапоги и сумку с фотоаппаратурой Дженнифер Стэнфорд и отворил дверь, сообщавшуюся со второй комнатой домишка. В этой комнате было немного светлее. У стола стояла женщина и ждала, невозмутимо покуривая. Светлые, коротко остриженные волосы, красивое твердое лицо с правильными чертами. Полотняный коричневый комбинезон и рейнджеровские сапоги. Греческий журналист протянул ей сверток одежды.

– Скорее переодевайся, Наталья, – сказал он по-русски. – Если бы ты видела, чем занимался этот мерзавец Гульгулаб!

– А что такое? – спросила женщина, оттягивая книзу язычок молнии своего комбинезона. Сбросив его, она осталась в одних трусиках и бюстгальтере. Плечи ее были необыкновенно широки, живот плосок, груди тверды и высоки, а бедра оплетены мышцами, как у танцовщицы. Элиас Маврос окинул ее безразличным взглядом: он давно уже поставил крест на плотских утехах.

– Он изнасиловал ее, уже после!

Женщина, надевавшая снятую с убитой одежду, пожала плечами.

– Некультурный.

Разъяренный Элиас Маврос расхаживал взад и вперед. Он был выбит из колеи этим отклонением от плана. Он был человеком, преданным долгу, привыкшим выполнять взятые на себя обязательства. Именно поэтому он так и не мог примириться с дикой необузданностью Афганистана. Пока Наталья завершала свое перевоплощение, он достал из кармана австралийский паспорт и сравнил его с паспортом Дженнифер Стэнфорд.

Они были неотличимы, за исключением маленькой подробности: на том паспорте, что он держал в руках, была наклеена фотография новоявленной Дженнифер Стэнфорд – превосходная подделка, распознать которую было почти невозможно. И на сей раз Технический отдел КГБ явил блистательный образец своей работы.

Кончив переодевание, Наталья с некоторым беспокойством посмотрела на Элиаса:

– Ты уверен, что никто здесь не успел увидеться с ней?

– Никто, – отрезал Элиас Маврос. – Сама понимаешь, мы проверили. Ну что, готова?

– Да, почти.

Наклонившись, она достала из холщовой сумки большой фотоаппарат фирмы "Никон" с огромной двухсотмиллиметровой телескопической насадкой и сунула его в сумку покойницы, дополнительно ко всему тому, что в ней находилось.

Элиас Маврос беспокойно взглянул на часы.

– Пора!

Они перешли в первую комнату. Гульгулаб, сидя на корточках, курил сигарету с гашишем. Рядом с ним лежал завернутый в холстину труп. И, под рукой, автомат Калашникова с огромной обоймой оранжевого цвета. Элиас Маврос бросил на него яростный взгляд и угрожающе ткнул пальцем: