Кабак - [60]

Сначала шла торжественная часть. Гостям вручали подарки в огромных пакетах. Потом — проникновенные тосты. Запомнилось выступление пожилой женщины с геройской Звездой на жакете. Оказалось — легендарная летчица Надежда Васильевна Попова. За годы войны она совершила чуть ли не восемьсот (!) боевых вылетов. Таких, как она, фашисты во время войны называли ночными ведьмами. Представил, как хороша была эта «ведьма» в молодые годы, она и сейчас, несмотря на старость, выглядела красавицей. Надежда Васильевна увлеклась воспоминаниями. Удивительный ее рассказ я слушал просто с восторгом, хотя думал, что на такие эмоции уже не способен. Сначала Надежда Васильевна рассказала, как познакомилась со своим мужем. Будущий дважды Герой Советского Союза и генерал-полковник авиации, а тогда еще простой майор, находился с ней в одном госпитале. Она навестила его в палате. Услышала, как врачи сетуют на плохой аппетит майора. Вечером вернулась. Пробудила аппетит. В том числе — и к жизни. Прямо, хотя и не без лукавства, заявила летчику, что считает себя лучшей для него женой. Всю оставшуюся жизнь они прошли рядом.

Потом Надежда Васильевна рассказала, как маршал Рокоссовский вручал ей золотую Звезду Героя. Прикалывая к гимнастерке награду, задержал ладонь на груди. Очень искренне поблагодарила Сергея Антоновича и Виктора Степановича за сегодняшний вечер и за постоянную о ветеранах заботу, сказала, что считает их своими сыновьями, добавила, что на таких, как они, держится земля русская. В заключение поведала:

— Я вчера была на приеме в Кремле. Президент чествовал ветеранов. Все было торжественно, но довольно официально. О столах не говорю, просто не идут ни в какое сравнение. Кремлевским чиновникам у Михеева и Аверьянова поучиться надо, как ветеранов войны поздравлять. Низкий вам за это поклон, — и действительно поклонилась в пояс.

Сделала долгую паузу, после которой сказала:

— Я сегодня, как и всегда на наших встречах, получила подарок. В пакете увидела конверт. Я же не наивная простушка и прекрасно понимаю, что в этом конверте деньги. И я их беру. Беру с удовольствием и благодарностью. Потому что на свою геройскую пенсию прожить не могу.

Надежда Васильевна подошла к столу, перегнулась и троекратно расцеловала Сергея и Виктора. Со словами: «Налейка мне, сынок», — взяла из рук не такого уж юного официанта наполненную водкой рюмку и, произнеся: «За вас!», осушила ее до дна.

Какойто генерал, высоко подняв свою рюмку, скомандовал в микрофон:

— За Сергея Антоновича Михеева и Виктора Степановича Аверьянова наше троекратное, два коротких, третье раскатистое — ура!

Зал дружно выполнил генеральскую команду.

Я попытался сосчитать, сколько же лет Надежде Васильевне Поповой. Выходило, хорошо за восемьдесят. Герои, они во всем герои.

Затем начался концерт. Мы увидели несколько известных артистов эстрады. Из тех, на концерты которых билетов не достанешь. Поднялся Сергей, торжественно нас представил:

— Дорогие наши вдовы Героев и ветераны. Сегодня у нас в гостях — народный артист, лауреат Государственной премии режиссер Александр Шумский и заслуженный артист киноактер Игорь Юдин. — И передал микрофон Александру.

Алик говорил очень тепло и даже проникновенно. Рассказал о своем новом фильме. Оказалось, он снимает картину о войне. Слушали его внимательно. Пока он говорил, мне принесли гитару. Как ни странно, я волновался. Мне так не хотелось ударить в грязь лицом перед этими замечательными стариками, да и перед своими друзьями — тоже. Спел им несколько песен военных лет. Под мои песни многие танцевали. Возраст им не мешал. Смотреть на все это было трогательно.

Улучив момент, спросил у Сергея, кто все эти люди. Выяснилось, что уже много лет благотворительный фонд, который создали Михеев и Аверьянов, шефствует над клубом вдов Героев Советского Союза. Эта категория женщин выпала из поля внимания государственных властей. Вдовы героев оказались, можно сказать, никому не нужными. Среди них было немало вдов крупнейших военачальников, вдов космонавтов. Сергей и Виктор стали приглашать их на вечера встреч, заботились о них, день Победы отмечали непременно, дарили подарки. Помогали деньгами, что в непростой жизни пожилых людей было совсем не лишним.

* * *

Разъехались по домам ветераны, умчался, со всеми дружески расцеловавшись, Шумский. В углу зала под предводительством моложавого генерала и крики «Ура-ура-ура!» догуливала компания самых стойких гостей, без которых ни одно торжество не обходится. Сергей и Виктор, не сговариваясь, сняли пиджаки, расслабили галстуки, демонстрируя, что официальная часть закончилась. Мы остались втроем.

— Про свою дурацкую эмиграцию можешь нам не рассказывать, наслышаны. А что теперь поделываешь? — спросил Сергей.

Я лишь пожал плечами. Отвечать было решительно нечего.

— Живешь где? — поинтересовался Виктор.

— В колодце, — и, увидев их недоумевающие взгляды, пояснил. — Это Фаина Григорьевна Раневская так однажды свое жилье охарактеризовала: «Моя комната напоминает мне колодец, а я себя чувствую ведром, которое туда опускают». Так, комнатушка-сараюшка, вроде бывший курятник, оштукатуренный. С меня даже денег за нее почти не берут.