К востоку от одиночества - [3]

Но мне вполне хватало своих проблем, чтобы еще глубоко интересоваться чужими. Быстро одевшись, я поспешил вниз.

Как и следовало ожидать, бар отеля в это время был практически пуст, если не считать одной девушки, которая сидела с чашкой кофе за столиком у сводчатого окна и смотрела на улицу. Я сразу понял, что имел в виду Арни, но он ошибся. Девушка, конечно, не была красавицей в общепризнанном смысле этого слова, но и отнюдь не страхолюдиной.

У нее была весьма характерная еврейская внешность, если еще можно пользоваться этим выражением без опасения быть обвиненным в расизме – гордое лицо с крупными чертами, словно высеченное из камня. Полные яркие губы, высокие скулы, выпуклые глаза – бесстыдно чувственное лицо, обрамленное длинной, до плеч, тщательно ухоженной завесой прямых черных волос. Это вам не Руфь в пшеничном поле, а горячая гордая маленькая царица. Пожалуй, скорее, Эсфирь или даже Иезавель[1].

Я подошел, держа руки в карманах. Она спокойно повернулась ко мне, холодно и внимательно разглядывая. Выдержав паузу, я поинтересовался:

– Мисс Итэн? Я Джо Мартин. Как я понял, вы хотите видеть Джека Дефоржа. Могу ли я спросить – зачем?

– Разве это имеет значение? – слегка удивилась она.

– Для него – возможно, да.

Я уселся напротив и помахал рукой официанту, который торчал у входа на кухню. Тот немедленно переложил стейк из китового мяса со сковороды на тарелку и двинулся в мою сторону.

– Вы его охранник или как? – В голосе ее не было и тени враждебности.

– Будем считать так. Джек, образно говоря, всюду таскает с собой табличку, где крупными буквами написано: не беспокоить. Раз в неделю я доставляю самолетом продовольствие на его «Стеллу», и он платит мне не просто вдвое – он платит наличными. Меня весьма устраивают условия этого контракта, и я чертовски не хотел бы лишиться его.

– Измените ли вы свое мнение, если я скажу, что мы старые друзья?

– Не очень.

– Я подозревала, что вы так скажете. – Она открыла свою сумочку и достала бумажник – удивительно мужской на вид. – Сколько вы берете за подобный полет?

– Пятьсот крон.

– А в американских долларах?

– Скажем, сто пятьдесят.

Она вытащила три бумажки и бросила их через стол.

– Триста. Таким образом, я плачу вам вперед за полет в оба конца, если он не захочет, чтобы я осталась там. Устраивает?

– Учитывая, что получаю двойную оплату, возражений не имею. – Я вынул свой бумажник и аккуратно упрятал деньги. – Мы отправляемся через сорок минут. Полет займет немного более двух часов, если ветер окажется благоприятным.

– Хорошо.

Только когда она встала, я обратил внимание, какого она маленького роста – не выше пяти футов и трех-четырех дюймов. На ней был дорогой твидовый костюм, шелковые чулки и туфли свиной кожи на низком каблуке.

– Вот еще что, – добавил я. – Вы прекрасно одеты для уик-энда на материке, но для того места, куда мы собираемся, это не годится. Вам следует переодеться.

– Суровая страна? Это хорошо, что нужно переодеваться. То, что я о ней слышала, звучало неутешительно.

– Здесь больше не носят штанов из моржовых шкур, если вы это имели в виду, – заметил я. – И вельботы с дизельными моторами в плохую погоду гораздо более надежны, чем каяки[2], но если вы жаждете встречи с дикой природой, то, думаю, район Диско вполне вас удовлетворит.

– Я больше не могу ждать, – сообщила она сухо. – Где мне можно переодеться?

– Если хотите, можете воспользоваться моим номером. Это на втором этаже. Комната двадцать один. Я позавтракаю, потом схожу по делам и зайду за вами через полчаса.

Она прошла под аркой и переговорила с портье. Тот поспешил за чемоданом, на который ему было указано, и направился к лестнице. Она двинулась за ним. На расстоянии в ее облике мне почудилось нечто знакомое, но я никак не мог сообразить, что именно.

Она шла красиво, вся фигурка была в движении, и я подумал, что она, должно быть, совсем неплоха в постели. Но это, пожалуй, реакция, более присущая Арни. Он наверняка уже внес ее в свои планы.

Внезапно рассердившись на себя, я вернулся к своему стейку, но он уже остыл. Отодвинув тарелку, я принялся за кофе.

Кажется, генерал Грант сказал, что война – это порождение дьявола. Ему следовало бы добавить, что женщины – еще хуже. Я пил кофе и разглядывал широкую улицу за окном, которая вела к гавани, где сверкала на солнце моя красно-серебристая «Выдра», но перед глазами все равно стояло волнующее зрелище Иланы Итэн, пересекающей холл, и ее туго обтягивающей бедра юбки, когда она поднималась вверх по лестнице. Давно уже ни одна женщина не волновала меня так, как эта.

Я уселся в «лендровер», принадлежащий отелю, и отправился в гавань – прежде всего для того, чтобы взять метеосводку в местной конторе. «Выдру», готовясь к полету, я заправил еще вчера вечером так что делать мне там было нечего, а благодаря тому, что Дефорж заказывал каждую неделю по ящику шотландского виски, он стал настолько ценным покупателем для Королевской гренландской торговой компании, что их местный агент лично контролировал погрузку в самолет заказанного им провианта.

Вернувшись в отель, я поднялся на второй этаж. Когда я вошел в номер, девушки там не обнаружил, зато услышал шум воды из открытого на полную мощность душа. Поэтому направился в спальню, открыл гардероб и начал переодеваться.