К востоку от Малакки - [5]

Несмотря на причину последнего списания и очевидное свидетельство его взрывного характера я почувствовал симпатию к молодому Мак-Грату. Любой человек, который провел четыре года на винджаммере, сражающемся с зимними штормами у мыса Горн и соревнующемся с подобными себе, такими, как "Пассат" и "Памир", за быстрейший переход года — такой человек должен знать кое-что о морском деле и тяжелой работе. Маловероятно, чтобы я нашел кого-то еще. А если я ошибаюсь? Что ж, Сингапур только в трех неделях перехода, и я спокойно вышвырну его на берег.

— Итак, мистер Мак-Грат. Мой предыдущий третий вчера дезертировал, а отход состоится сразу после полуночи. Если вы сможете подняться на борт сегодня днем... что ж, я готов закрыть глаза на ваш ОС. Но если задержитесь, даже не пытайтесь подняться по трапу. Итак, вы готовы вступить в должность прямо сейчас?

Глаза Мак-Грата загорелись неподдельным удивлением, и в его голосе чувствовалась благодарность:

— Да что тут говорить... то есть, так точно, конечно, сэр.

— Хорошо. Я не могу обещать вам первоклассный лайнер, это всего лишь трамп на твердом топливе постройки военных лет, но вполне мореходный, а питание всяко получше того, что вы имели на винджаммерах.

— Спасибо, сэр. Я вас не подведу.

— Да уж постарайтесь. А теперь идите и соберите свои вещи. Если вам чего-то не хватает, лучше подождите до Сингапура — там найдете дешевле чем здесь. Название судна "Ориентал Венчур", ошвартовано у причала острова Глеб. Явитесь на борт не позднее двадцати ноль ноль. Старшего помощника зовут мистер Лотер, я его предупрежу. Строго говоря, вы должны обращаться к нему "милорд", так как он сын графа, но "мистер Лотер" вполне достаточно. Вопросы имеются?

— Нет, сэр. Еще раз благодарю, сэр. Буду на борту вскоре.

Он протянул руку и я пожал ее, с удовлетворением заметив гримасу на его лице, когда я сжал его побитые пальцы. Затем он схватил кружку, допил пиво одним глотком и направился на выход.

— Надеюсь, вам не придется сожалеть, капитан, — заметил секретарь отделения гильдии.

— Думаю, этого вы и хотели, — улыбнулся я. — Готов поспорить, что он надоедал вам целыми днями в поисках работы.

Он уныло усмехнулся:

— Вы правы, капитан, надоедал. Вы оказали мне любезность, и теперь я могу спокойно вычеркнуть его из списков. Искренне надеюсь, что он не причинит вам хлопот.

Улыбка застыла на моих губах:

— Мы на "Ориентал Венчуре" не нуждаемся в офицерах и джентльменах. Кроме нашего старпома, разумеется. И мне нравится человек, который может постоять за себя в критической ситуации. Это крутые места, китайские моря. С палубной командой у него проблем не будет. Она, конечно, банда китайских головорезов, но они сделают только то, что прикажет им старший помощник. Или я. Кое-кто из кочегаров бывает излишне буйный, но у нас есть свои методы. Нет, юному Мак-Грату следует опасаться только меня. Если он будет выполнять приказы и делать свою работу — все будет хорошо. Если нет? Ну, тогда ОС будет наименьшей из его проблем.

Я полез в карман за монетами. Секретарь гильдии протестующе поднял руку:

— Нет, нет, капитан, я плачу. Вы оказали мне услугу. — Он протянул руку: — Удачи и спокойного плавания.

* * *

Пока все нормально.

Я справился с мелким вымогательством профсоюзников и нашел полезную, как мне представляется, замену третьему помощнику. Погрузка почти закончена, и, несмотря на все соблазны Сиднея, неприятностей больше не было. Большинство матросов-китайцев берегли свои заработки и не растрачивали деньги на выпивку и девок. Кочегары-сомалийцы, будучи мусульманами, к алкоголю не прикасались, и только немногие отважились сойти на берег, так как в Австралии не очень-то приветствовали цветных. Пара младших механиков вернулась явно потрепанной, и я подозревал, что часть их синяков и ссадин были получены от местных копов, не посчитавших нужным предъявлять официальные обвинения. Лотер, как обычно, делил свое время между работой (весьма эффективной) и немногими свободными часами,  в которых он искал приправленную джином защиту от демонов, которые продолжали преследовать его.

Но вот второй помощник, Дэвид Гриффит, чуть не оказался в беде.

Мне нравился Гриффит, но всеобщим любимчиком он не был. Сын шахтера с долины Ронда, сложением он походил на игрока в регби, а задумчивое выражение смуглого лица делало его привлекательным для большинства женщин.

Но предпочтения Гриффита были направлены в другую сторону. Это не было совсем уж необычным среди моряков, на многих судах можно было встретить одного-двух подобных ему. Но в тесном закрытом шахтерском сообществе? Гриффита там никогда бы не приняли в таком качестве, и он уговорил отца помочь ему с ученичеством на судне одного валлийского судовладельца. Смелое решение для парня, выросшего среди холмов и терриконов Южного Уэльса, но оказавшееся правильным — он стал хорошим офицером, по крайней мере, в большинстве случаев.    

Для любого человека достаточно трудно месяцами жить на небольшом пароходе бок о бок с толпой людей, общаться с которыми, при других обстоятельствах, он бы побрезговал, к тому же скрывая правду о себе. Думаю, что все мы в той или иной степени делаем то же самое, но Гриффиту было особенно тяжело страдать от грубых шуток и оскорблений от мужчин, для которых гомосексуальность была поводом для раздражения или для грубых шуток. И иногда предохранительный клапан срабатывал. Если достаточно часто задирать человека, то он либо ломается, либо учится драться. В покрытых сажей переулках шахтерских поселков, в темных задворках припортовых пивбаров, в пропахших ромом азиатских притонах Дэвид Гриффит учился драться. И драться грязно, когда это было необходимо. Он никогда не ходил на берег без ножа, складного или выкидного. Но чем меньше я знал об этом, тем лучше.