К вопросу о равенстве полов - [4]

— Да они у нас смирные, — уверяет завхоз.

— Все они днем смирные, — бурчу я.

Заходим в вольер. Самцы спешат к нам. Пока завхоз ласкает их и заговаривает им зубы, направляюсь в домик. Вдоль трех стен — лежаки, в центре четвертой — вход. Направляю луч света на лежак… Мать-прародительница, как просто!

— Мураши! — ахает за моей спиной Керочка.

— Правильно. Ночные мураши. Кусачие ночные мураши. Возьми пробирку, отлови десяток и заспиртуй. Это будет наш отчет.

— Вот мерзость-то, — возмущается завхоз. — А я днем все домики по три раза осмотрела. Это они из леса набежали.

— Как с ними бороться, знаете? — на всякий случай спрашиваю я. Наша миссия окончена. Смотрим, как самцов распределяют по другим корпусам. Комендант надевает ошейники с поводками, а завхоз — по полдюжины за раз, намотав на кулак поводки, переводит на новое место жительства.

Пока идет эвакуация, нам стелят постели в служебном здании. Керочка шепчется о чем-то с комендантом и скрывается в подсобке. Вскоре комендант приводит в подсобку курчавого таурканца.

— А вы не хотите? — вежливо спрашивает завхоз.

— Спать я хочу, — честно отвечаю я.

Утром Керочка была никакая. Но довольная. Посмотрев, как она сомнамбулически заедает колбасу бананами, я вспомнила, что ей сидеть за рулем. И отправила спать до обеда. А сама вышла на улицу. Вдоль стены питомника трелевочный трактор и какая-то мощная лесоповалочная машина уже прокладывали просеку — десятиметровую полосу отчуждения. Подивившись расторопности местного руководства, я села за руль институтского лимузина, перечитала на всякий случай инструкцию и повернула ключ зажигания. Давно собиралась научиться водить машину.

И вовсе это несложно — с автоматической коробкой скоростей. Через час уже уверенно рулила по территории питомника и даже не забывала включать сигналы поворотов. Еще через полчаса кончился бензин.

Керочка нашла запасную канистру в багажнике. Полчаса потеряли в пробке из-за демонстрации стабилистов. Но за час до конца рабочего дня отчитались перед шефом в выполнении задания. Слава бежала впереди нас. Питомник факсом выразил благодарность институту за оперативную помощь, высокий профессионализм и прочая и прочая…

— Не наше это было дело, — честно сказала я.

— Ну, перепугались люди, перестраховались. Тебе помешает благодарность в личном деле? — утешила меня шеф. — Знакомых встретила?

— Не-ет…

Только сейчас вспомнила, что питомник просил прислать персонально меня.

На следующий день Ларма, внимательно глядя в глаза, долго и подробно расспрашивает о командировке. Под конец мне становится страшно. Зная ее ум…

— Лармочка, в чем дело?

— Вот — она бросает на стол пачку листов с грифом СЕКРЕТНО. — Ответ на твой запрос.

— Какой запрос?

— Забыла? Так и должно было случиться. Я восхищена тактическим отделом стабилистов. Срочная командировка, быстро и удачно выполненная работа должны были погасить интерес к идее — если это не идея фикс. Но ты успела передать дело мне.

Я и на самом деле забыла.

— Ты глубоко копнула и напугала стабилистов. Они решили тебя нейтрализовать. Это страшный документ, — продолжает Ларма. — Наступление на гражданские свободы. За что раньше штрафовали, можно будет получить «баранку». Но в то же время смягчается режим отсидки. Малые сроки — до трех «баранок» можно будет мотать на дому. По рассчетам стабилистов, каждая шестая женщина хоть раз в жизни будет осуждена.

Мне становится холодно. Не страшно, а именно холодно. То, что говорит Ларма, настолько ужасно, что рассудком не воспринимается.

— Что же делать? Ларма, об этом надо рассказать всему миру!

— Рассказывай.

— Но тут гриф «секретно».

— Не обращай внимания. Он действует внутри секретариата партии стабилистов. Ты в эту партию не входишь.

— А ты? Ты мне поможешь?

— Я не уверена, что мы должны поднимать шум. Да, программа страшная. Но она поднимет рождаемость самцов. Это реальный барьер на пути нашего вырождения. У реалистов подобной программы нет.

— Это же рабство! Средневековье какое-то.

— Если уверена в своей правоте, расскажи обо всем людям.

Разговор пошел по второму кругу, а значит — закончен. Ларма садится за свой комп. Я — за свой. Вызываю данные по блиц-опросам общественного мнения. Стабилисты идут с огромным перевесом. Вношу в мат. модель фактор, дискредитирующий их политику. И одновременно — эхо этого фактора — реалистам. Играю с весами коэффициентов. Поздно… Волна недовольства нарастает слишком медленно. На день выборов по любому из вариантов перевес у стабилистов. А две недели спустя… Люди поймут, что голосовали не за ту партию. И — вплоть до погромов.

— Что у тебя? — интересуется Ларма.

— Только хуже будет.

— У меня то же самое. Видишь, как просто. Не надо мучаться, совесть рвать.

— Все это как-то неправильно.

— Не пытайся изменить то, что изменить не в силах.

— Мудрая ты!.. Блин.

Минут пять стоим обнявшись, прижавшись лбами.

Иду домой. Пешком. Успокоиться надо. Сонька ругаться будет, сегодня ведь моя очередь готовить ужин. Ужин… Какая простая, банальная вещь. Судебная реформа и ужин.

Чтоб уравнять масштабы, размышляю о глобальных неприятностях. По сравнению с которыми и ужин, и реформа — одного поля ягоды.